И вот теперь мы смотрели на строящийся вне досягаемости наших пушек военный лагерь коронной армии. Жигимонт подошёл к осаде такого небольшого города и замка весьма серьёзно, ведь стараниями Веселовского вся округа была перерыта прямо как в Коломенском перед сражением. Вот только здесь поработали нанятые им европейские инженеры, которые насыпали валы и нарыли шанцы так, как это делали в Европе. Обошлось без крепостиц, к которым я привык, их заменили полноценные редуты, ощетинившиеся небольшими батареями пушек. Туда же, в передовые редуты, посадили и всех затинщиков, чтобы они могли поддержать пушки из своих орудий меньшего калибра, зато более скорострельных. Затинщики, могли стать настоящим сюрпризом для противника, каким были конные аркебузиры под Гродно.

— Крепко окапываются, — оценил Ходкевич, — сразу видно, брат мой имеет серьёзное влияние на короля. Он осторожен от природы и склонен к излишне долгим приготовлениям к битве, однако уж как начнёт, так не остановится до самого конца.

— Даже если ему будет грозить полный разгром? — поинтересовался я.

— Даже в этом случае, — кивнул Ходкевич, — старший брат мой не приемлет компромиссов. Его девиз: или пан, или пропал. Он станет драться до конца, даже если сам будет видеть безнадёжность положения.

— Есть ещё король, — напомнил нам обоим князь Януш, — а уж он-то постарается не допустить разгрома и скорее выведет армию из-под удара раньше времени, нежели над ней нависнет реальная опасность полного разгрома.

А вот на этом противоречии вполне можно сыграть. Я хорошо помнил битву при Болхове, когда перепугавшийся князь Дмитрий Шуйский увёл наряд раньше времени, когда еще ничего не было решено. А ведь останься на поле боя пушки, они вполне могли изменить исход сражения. В общем, нам предстояло провернуть военную хитрость: заманить конницу Ходкевича в западню и вынудить польского короля в нужное нам время остановить его. Стратегия вроде бы и не сложная, однако как претворить задуманное в жизнь — вот вопрос. Ответ на него я буду искать в скором времени, а пока остаётся только играть в гляделки. Ведь судя по блеску окуляров в польском лагере, и за нами оттуда наблюдают столь же пристально, как и мы за ними. Но всякой игре приходит конец.

Глава 23

Белостокская бойня

Сражение, что разразилось под Белостоком, после называли не иначе как бойней, настолько жестоким и кровопролитным было оно. Хотя сперва, вроде, ничего не предвещало такого развития событий. Закончив ставить лагерь, король двинул на нас пехоту, в основном наёмников, прикрытых с флангов выбранцами. Как и наши, облачённые в венгерское платье лановые пехотинцы, вооружённые мушкетами, играли явно вспомогательную роль. Их поставили далеко не флангах, подперев более надёжными полками, тоже наёмными.

— Умно, — кивнул, увидев это, Ян Кароль Ходкевич, — даже если побегут, не страшно. Позади явно надёжные наёмные полки, на их дисциплине бегство выбранцов никак на скажется. А те если сделают один залп, уже хорошо. Большего от них не ждут.

— Попадётся ли ваш брат, пан гетман, — поинтересовался у него я, — в расставленную нами ловушку? Вам не кажется, что она слишком уж очевидна?

На бумаге, как обычно, всё выглядело идеально, теперь мне казалось, что оставленный клин свободной земли просто криком кричит о западне, расставленной там.

— Конечно, мой брат видит её, — согласился Ходкевич, — вот только выбора мы ему не оставили. Кавалерия, а вовсе не пехота, главная сила коронного войска, а значит он нанесёт удар. Просто такой сильный, что проломит любую нашу западню.

— И проломит? — спросил у него присутствовавший тут же Януш Радзивилл.

— По мысли моего брата обязательно, — кивнул Ходкевич. — Он будет бить всеми доступными силами.

— Швырнёт в атаку гусар? — усомнился тот.

— Сперва, конечно, отправит в разведку конных казаков или татар, — заявил Ходкевич, — а когда поймёт, с чем именно придётся иметь дело, вот тогда и гусария ударит.

Что ж, остаётся надеяться, что ловушка наша выдержит атаку крылатых гусар.

Тем временем передовые полки коронной армии подошли к нашим позициям. Оттуда по ним ударили пушки, и пехота, дав пару густых залпов по позициям артиллеристов, начала такое планомерное отступление.

— Густо палят, — заметил Радзивилл. — Пороху не жалеют.

А чего жалеть, не как в прошлый раз же, когда на коронную армию со всех сторон наскакивали лисовчики даже прежде чем первые полки перешли границу. Теперь они спокойно шли по польской земле, лисовчикам было чем заняться, а татары Кмитича, которых мы натравили на коронное войско, в коронные земли не заходили. Несмотря на всю дикость свою их мурзы — или кто там командовал липкинскими хоругвями, которые по традиции назывались чамбулами — придерживались определённых правил. Раз мы обороняемся, то к врагу лезть нельзя, вот как перейдут границу — станут законной добычей. Это лисовчикам все правила нипочём, а татарские мурзы понимали, что в случае поражения лишь так у них есть хоть какие-то шансы сохранить свои бунчуки и головы вместе с ними. Кмитич сразу сообщил мне об этом, когда я отдал ему приказ натравить липков на коронное войско, только что вышедшее из лагеря под Варшавой. Конфликтовать с и без того не сильно дисциплинированными липкинскими мурзами я не стал. Тут и память князя Скопина подсказывали, что к служилым татарам надо подход иметь, иначе никакого толку не будет. Они просто проигнорируют приказы, а то и против тебя сабли повернут. Поэтому ни о какой войне на вражеских линиях снабжения, вроде той, что лисовчики устроили в прошлый раз, и думать не приходилось.

Залпы, тем временем, создали на поле боя настоящую пороховую завесу, и пехота спокойно отошла от наших позиций под прикрытие собственной артиллерии. И почти сразу после этого началась артиллерийская дуэль.

Пушки с обеих сторон палили несколько часов кряду, швыряясь во вражеские позиции тоннами ядер, обычных и пороховых. Разбивали орудия, убивали прислугу, разносили в щепу лафеты, так что длинные щепки убивали людей, стоявших порой довольно далеко от разбитой пушки. Однако все эти громы, по сути, ни к чему не привели. Враг не слишком ослабил нашу артиллерию, что мы ему доказали, когда началось новое наступление пехоты. Но и нам не удалось нанести серьёзного урона противнику, лагерь его располагался за пределами досягаемости наших пушек. Так что толку