Остались и приверженцы полигамии, в частности в Юте. Обычно мормоны-полигамисты селятся колониями, они хорошо вооружены (чтобы суметь дать отпор, если придется отстаивать свой домашний уклад), а их жены, которых иногда показывают по телевидению, выглядят вполне довольными жизнью.

Иногда в этих семьях разыгрываются драмы, нередко в случае нежелания какой-либо девушки выйти замуж за того, кого ей назначили в мужья. Продолжают практиковаться там и браки между близкими родственниками. Жизнь в семьях многоженцев оказывается не такой благостной, как это выглядит в телевизионных интервью, и разражаются громкие скандалы.

После одного из них, имевшего широкий резонанс по всей стране, президент мормонской церкви выступил с официальным сообщением, что лица, практикующие многоженство, не могут называть себя мормонами и никакого отношения к Церкви Святых последних дней не имеют.

НА ДИКОМ ЗАПАДЕ (МОРМОНЫ)

Джозеф Смит. Первый пророк и президент церкви

 Храм в Солт-Лейк-Сити

«ДЕКРЕТ О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ ЖЕНЩИН» (ЕВРОПА)

ВЕЛИКИЕ БАСТАРДЫ

Многоженство долго не сдавало своих позиций в Европе, и даже с принятием христианства моногамия была скорее принципом, чем реальностью. Конкубинат являлся законным учреждением, не навлекая ни позора, ни наказания. И, хотя христианину запрещалось иметь несколько жен и любовницу, на протяжении всего Средневековья[51] языческие представления о браке соперничали с учениями христианской церкви.

Женщина не была в чести и находилась в подчиненном положении в мужском военном обществе раннего Средневековья, а христианство сделало очень малодля улучшения ее материального и морального статуса. Ибо считалось, что именно на женщине лежала вина за первородный грех, и из всех видов дьявольского искушения именно она была наихудшим воплощением зла. Христианство следовало словам апостола Павла: «Муж есть глава жены», но «возглавлять» иногда приходилось многих, и даже в XI веке никого не удивляло проживание в одном доме супруги и одной или нескольких сожительниц.

Полигамия имела многовековую традицию. Тацит описывает ее у германцев, где брак был полностью подчинен мужчине. Впрочем, несмотря на это, германки пользовались большим авторитетом у соплеменников, и не только как продолжательницы рода, но и как полезные члены общества, владеющие рядом особых искусств, передаваемых от матери к дочери. Они занимались гончарным делом, прекрасно ткали и пряли, заготавливали впрок продукты, готовили еду, лечили больных и варили пиво. Имелась у германских женщин и еще одна функция. Происхождение часто велось по женской линии. Это объяснялось тем, что установление материнства было более надежно, чем отцовство, однако прелюбодеяние среди германок встречалось крайне редко и каралось с чрезвычайной жестокостью. Муж наказывал преступницу на месте, и, «обрезав ей волосы и раздев донага, в присутствии родственников выбрасывал из своего дома и, стегая бичом, гнал по всей деревне» (Тацит). Обесчещенная женщина после этого никогда не могла выйти замуж, какой бы молодой, красивой и богатой она не была. Расторжение браков у варваров было совершенно невозможно для жены и легко достижимо для мужа, он должен был всего лишь выплатить компенсацию семье, в которую возвращалась отвергнутая женщина. Согласно германскому законодательству, причиной развода могло быть бесплодие или измена (за это муж мог убить не только жену, но и ее любовника), болезнь или невыполнение своих супружеских обязанностей. Нравы в германских семьях были столь же суровы и просты, как и облик самих германцев, о котором с большим презрением говорили утонченные римляне: «Обычной народной одеждой является плащ, скрепленный застежкой или просто булавкой… Только самые богатые, которые хотят отличиться от остальных, носят также и нижнюю одежду, которая… плотно прилегает к телу, так что под ней ясно вырисовывается фигура. Они носят и звериные шкуры». Самое большое презрение римлян вызывали штаны, которые носили вандалы, готы и саксы, ворвавшиеся на своих быстрых конях в Европу и разметавшие в разные стороны ее население. Но насмехались напрасно. Появление воинственных варваров ознаменовало новую эру в европейской одежде: именно с этого времени она стала делиться на мужскую и женскую.

Полигамные традиции сохранились и у владетелей новых государств, образованных на Западе, когда произошло постепенное слияние римского и варварского миров. Короли и знать VI–VII веков имели нескольких жен или разводились с одной, чтобы взять в жены другую, не прибегая ни к каким формальностям, а у «золотой молодежи» того времени хорошим тоном считалось иметь до брака одну или двух наложниц. Их брали в самом юном возрасте и не отказывались после женитьбы от этой приятной привычки. Хильдеберт II, женившийся в возрасте 15 лет, имел до брака наложницу и сына от нее, а Хлодвиг II взял в наложницы рабыню — англичанку Балтхильд, на которой впоследствии женился, даже не достигнув 15-летия. Лотарь I имел по меньшей мере двух (а возможно четырех) жен, а его сын Хариберт взял в наложницы двух сестер из свиты своей жены, но этого оказалось мало, и он развелся с ней, женившись на дочери пастуха. Церковь не одобряла такой легкости перемен в супружеской жизни, парижский епископ Герман отлучил этого любвеобильного монарха от церкви, а позднее Григорий Турский с удовлетворением упомянул о смерти его последней жены как о «суде Божьем». Брат Хариберта женился на вестготской принцессе, «хотя у него уже было много жен», а Дагоберт I развелся с одной женой и женился на трех женщинах одновременно, имея при этом такое количество наложниц, что его хронист Фредегар оказался не в состоянии перечислить их всех по именам.

Многие браки франкских королей совершались не только по династическим соображениям, но и по любви, хотя, вероятно, понятие этого чувства было в ту эпоху широким и выражалось довольно двусмысленно. Лотарь I любил свою жену Ингунду «всем сердцем» и, тем не менее, женился еще на ее сестре Арегунде, поскольку «воспылал страстью к ней». Вестготская принцесса Госвинта принесла своему мужу Хильперику «большое богатство», и «тот очень любил ее», но он также «очень любил» и свою прежнюю жену Фридегонду и, будучи, вероятно, натурой цельной, не смог бороться с раздирающей его сердце страстью одновременно к двум женщинам. Дабы примирить обе привязанности, он приказал удушить Госвинту, оставив все ее приданое у себя (возможно «любовью короля» было названо восхищение его размерами).

Короли и аристократы эпохи меровингов[52] были открыто полигамны, каролинги[53] имели по одной жене, но, одновременно придерживаясь моногамии, весьма расширили ее ограничивающие рамки наличием наложниц. Карл Великий имел последовательно трех законных супруг и