Нина тряхнула головой с распущенными русыми волосами, смахнула набежавшие на синие глаза бисеринки слезинок, как она сдуру, под впечатлением гибели Бориса, потрясённая и выжатая, как лимон, пошла в квартиру бывшего любовника. Осеклась, когда говорила, что хотела по-человечески помянуть ушедшего человека с его родными и близким.

– Я бы только пригубила из рюмки этого марочного армянского коньяка «Арарат». Только губы смочила, вы не осуждайте меня… Просто вспомнила неожиданно, что это был любимый коньяк моего отца давно умершего…

– Что вы, Нина, мы не вправе вас осуждать, продолжайте.

– Я даже не выставила коньяк, когда услышала от его родной тётки или матери, что ли, это не важно… – Нина сконфуженно решилась поделиться своим историческим открытием «простоты хуже воровства» простого рабочего сословия. – Мне сказали чуть ли не с порога: «Бог дал, бог взял» и баста.

– В семье Бориса знали, что девушка его беременна от него?

– Вряд ли, – вздохнула Нина. – Борис сам издевательски намекнул, мол, моя беременность не «от того ли парня». Это когда я впервые сказала о том, что у меня будет ребёнок от него. Я же из чисто женской мести устроила свидание с Петром, пригласила на экскурсию в Новодевичий монастырь, в котором ни разу не была, мелу прочим. Сдуру мстительно сболтнула от том Борису, раз он гнусно намекает на то, что я беременна, возможно, от того парня. Я уже твёрдо решила, что оставлю ребёнка, испытаю чувство материнства, когда сказала матери своей, что у меня будет ребёнок от Бориса. Даже не пригубила коньяка, бутылку которого принесла домой, даже матери компанию не составила, потому что была потрясенной в прострации…

– От гибели Бориса?

– Не только от жуткой гибели, на моих глазах, но и от простых жестоких слов родных и близких погибшего – бог дал, бог взял… По глазам их вдруг прочитала: одни хлопоты только с дорогими похоронами покойника, разорение скудного семейного бюджета от них…

Нина всхлипнула, но её тут же по-хорошему ласково успокоил Владимир Прокофьевич:

– А вот плакать не надо, ни в коем случае. Вы же, Нина, собираетесь стать мамой, уже похвально…

– …Да уж, похвально, перебила Владимира Прокофьевича Нина. – Нечем хвастаться-то…

– Уже хорошо, что ваша мама знает, что вы собираетесь стать молодой мамой, решившейся впервые рожать и подарить жизнь своему ребёнку. – успокоил Нину Владимир Глебович. – Подарить новую жизнь – это прекрасно, радоваться надо, а не печалиться. Помните о подарке новой жизни, даре жизни, и все ваши потрясения, мрачные думы, горечи сойдут на нет…

– Вашими бы устами да мёд пить, – сказала, тяжко вздохнув, Нина, рассердившись на профессора за его излишний пафос в велеречивых словах, но сказанных от души, бе скрытого лукавства, но тут же спохватилась. – Извините меня, профессор, моя ирония и сердитость на всех и все трагические обстоятельства в моём положении неуместна.

– Почему же вы сердитесь? – как можно мягче сказал Владимир Глебович. – Дело житейское, когда вам, не подумав сказали: бог дал, бог взял. Они бы трижды подумали, что говорить невесте, ставшей в один миг невестой вдовой… Они же не знали о вашей беременности…

– Конечно, нет… Просто девушка Бориса… Может знали от него, что моя мама против наших отношений и против нашей свадьбы в обозримой перспективе… А тут нежелательная беременность – вряд ли это могло обрадовать кого из родичей Бориса тогда, не знаю…

Затянувшуюся паузу в разговоре прервал Владимир Прокофьевич, сказал задумчиво:

– Надеюсь, мы с коллегой избавили вас, Нина, от навалившегося ужаса душевного потрясения. Вы уже способны взять себя в руки и мыслить трезво, рационально.

– Как это, Владимир Прокофьевич?

– А так, Нина, надо, чтобы в семье погибшего узнали о вашей беременности. Это, во-первых. Далее, пока суть да дело с похоронами, вам необходимо пройти оперативную процедуру идентификации: взять ДНК-анализ с останков погибшего Бориса, чтобы затем сличить с ДНК-плода и потом…

– Но разве можно узнать ДНК плода?

– В принципе, всё можно осуществить на стадии вашей беременности… Но на ранней стадии до рождения ребёнка это потребует значительных затрат, таких значительных, которые оплатить вашей семье и семье Бориса будет крайне затруднительно… Но и это решаемо… Необходимо взять анализ ДНК клеток трупа, причём оперативно, ваши собственные ДНК… Полиция, получив наши все заявления по поводу гибели Бориса, поспособствует этому. Более того, насущная необходимость розыска преступников, сбивших Бориса, а это не только преступница, наехавшая на несчастного Бориса, но и особи, участвовавшие в скоростной гонке смерти на дорогих иномарках. С них со всех можно будет взыскать материально по полной программе… Вы это сообщите, как можно скорей, так сказать, простой рабочей семье, которую просто будет без всякой задней мысли «заинтересовать материально».

– Понятно, – качнула удовлетворённо русой головой Нина. – Это простые рабочие люди схватят на лету: наказать материально сильных мира сего, богатеньких, отнявших у них кормильца. Здесь и на сложный анализ ДНК плода с лихвой хватит и пожизненные алименты богатых отпрысков сильных мира сего.

– Как я вижу, вы, Нина, готовы, к решительным действиям, не так ли? В вашей голове уже созрел план контактов с семьёй погибшего Бориса?

– Всё правильно…

– На что хотите пожаловаться в другом личном плане своих психических, душевных недомоганий?

– Я же не душевнобольная! Стресс мой, напряжение нервное от потрясения сняты вами по мановению руки. Мне же надо не болеть и прозябать бездарно, а настроиться на борьбу, воодушевиться, чтобы провести оперативно работу по добыче всех необходимых ДНК. Возможно, мне тоже надо подумать о потере кормильца и предъявить счёт мажорам – вы, надеюсь, принимаете мой здоровый цинизм при желании выиграть войну с презренными убийцами и поругателями?

– Позовите Петра, нам с ним надо поговорить серьёзно по-мужски, но конфиденциально. – Сказал Владимир Прокофьевич твёрдым строгим голосом. – Не надо педалировать на опьянение пострадавшего Бориса, пусть следствие само докапывается до всего, что нужно при анализе наезда преступницы без следов торможения её машины. Только ни в коем случае не подслушивайте у дверей, это в ваших же интересах. Не надо покушаться на добытую случайно тайну преступления, Нина, вы же хотите родить здорового ребёнка от психически здоровой красивой матери, а не от душевнобольной… Кстати, вам любовь поможет в вашей ситуацией, вы с Петром смотритесь очаровательной светлой парой… Успехов, везения и терпения вам без тени тоски уныния, счастья, одним словом…

Она вышла из кабинета с гордо поднятой головой, чтобы позвать туда Петра, и остаться здоровой и оптимистичной девицей. «Лучше здоровый цинизм и исторический