— Из чего мы выбираем? — Мичовски насупился еще больше.

Она отпила чаю из кружки с эмблемой полиции округа Палм-Бич. На ободке был небольшой скол, и кружку приходилось поворачивать, чтобы не порезаться.

— Я бы предположила, что насилие — потенциально возможный желаемый результат. В этом случае несуб желал видеть свою жертву раздетой, подчиненной и беззащитной. Речь идет о жажде власти, как и в любом виде сексуального насилия. Он делает фотографии в качестве напоминания о совершенном насилии, в качестве сувениров в коллекцию и распространяет их в Интернете, демонстрируя свое могущество всему миру.

— Почему без проникновения? — удивился Фраделла, и Тесс могла бы поклясться, что покраснела. — Док Рицца сказал, что ее не насиловали.

— Отличный вопрос, — согласилась Тесс. — Дело может быть в импотенции или в целях несуба. Вероятно, он не покусился на тело жертвы, потому что знал, что не потянет.

— Или смелости не хватило, — предположил Мичовски. — Наш несуб крайне сообразителен, а сексуальное насилие — это ловушка в плане улик.

Она кивнула:

— Ну да, это многое объясняет.

И в таблице на доске появились слова «Власть», «Импотенция» с вопросительным знаком и «Улики», тоже с вопросительным знаком.

— Следующая версия — харассмент, — Тесс обозначила еще один столбец большими печатными буквами. — Если цель — сексуальное домогательство, то фотосессия — лишь заключительный акт. Ему любой ценой нужны были компрометирующие фото, и он их добыл.

— Это больше сходится со сценарием персональной вендетты, — усомнился Фраделла. — Кристина никак не пострадала. Если не считать наркотического опьянения, конечно.

— Согласна. Хорошо, следующая версия: причинить боль. Он желал, чтобы Кристина потеряла свою профессию, забилась в угол от стыда, страдала и боялась показаться на свет божий. Но это тоже больше подходит к варианту мести.

— Хорошо, есть у тебя четвертый сценарий? — недоверчиво осведомился Мичовски.

— Есть, и это убийство. Как я уже сказала, возможно, он хочет убить их, но не своими руками. Он наносит разрушительный удар, а потом ждет и наблюдает, как они умирают.

Умудренный жизнью коп присвистнул:

— Несколько притянуто за уши, не находишь?

— Когда речь идет о том, кто наслаждается чужой болью? Ничуть. Он может наблюдать за ними, следя, как они отчаиваются все больше. Может продолжать их преследовать после этого надругательства, чтобы быть близко к ним, глядеть на их агонию, — Тесс отхлебнула еще чаю, уже остывшего. — Это путь к абсолютной власти. А если владеешь чем-либо, значит, способен разрушить это.

— Откуда ты берешь все эти теории? — спросил Мичовски.

Тесс резко выдохнула:

— Много, много лет заглядываю в бездну, Гэри.

Фраделла тихо хмыкнул.

— Не уверен, что ты заметила, но ты начала говорить «они», хотя у нас пока одна жертва.

Тесс медленно покачала головой, сама поражаясь своей «оговорке по Фрейду»:

— Меня непрестанно терзает ощущение, что одной жертвой дело не ограничится.

11

Кличка

Тесс посмотрела на часы, потом обернулась к двум детективам. Семнадцать минут десятого — не так уж и поздно, и до конца дня ей еще хотелось допросить ближайшего друга Кристины, Сантьяго Флореса. Версия личной мести пока не отпала, а она обычно подразумевает кого-то близкого к погибшему, кого-то, кого жертва могла пригласить в гости и кому не требовалось хитроумных уловок, чтобы прокрасться незамеченным продвинутой системой безопасности и видеонаблюдения.

— Сантьяго Флорес, — спросила Тесс, — что мы о нем знаем?

— Не был, не привлекался, — озвучил Фраделла сведения из баз данных, перелистывая открытые окна на экране ноутбука. — В базе налогового управления есть его декларации на поступления по множеству разовых контрактов, я тут вижу только пару знакомых названий. Вот «ДжиКью», «ИнСтайл», «Вог», даже «Эсквайр». Он живет припеваючи, за последний год высвечивается почти пятьсот поступлений.

— Навестим мистера Флореса, а? — спросила Тесс уже на полпути к двери.

Детективы догнали ее уже возле «Эксплорера» Мичовски. Хозяин автомобиля отпер дверцу, Тесс бухнулась на переднее сиденье, а Фраделла устроился сзади.

— А где твоя машина, кстати? — поинтересовалась у молодого копа Тесс. — Ты что, оставил ее у Бартлеттов?

— Парень из команды криминалистов отогнал ее сюда, — ответил он, слегка сбитый с толку вопросом. — Я не думал, что ты заметишь.

Тесс улыбнулась. Конечно, она замечала подобные вещи. Еще два часа назад она рассчитывала сходить с Тоддом в ресторан, но с тех пор стало очевидно, что свидание переносится на неопределенный срок.

Не дожидаясь, пока Мичовски тронется с места, она набрала номер Донована.

— Привет, Ди! — воскликнула она, как только тот снял трубку. — Ты еще с нами?

— Да, и у меня плохие новости, хотя чего-то подобного я и ожидал.

— Выкладывай.

— Значительная порция видео с камер наблюдения у Бартлеттов стерта. У нас дыра с девятого по двадцать четвертое апреля.

— Как, черт подери, он это проделал?

Наступило молчание, лишь слышно было, как Донован злобно выпускает воздух через сжатые зубы.

— Я бы посмотрел на настройки системы безопасности, может, пообщался с кем-то из специалистов по этому вопросу. Я надеялся, что он удалил видео тогда, когда был в доме, и я сумею хотя бы краем глаза увидеть, как он покидает резиденцию. Все-таки это жесткий диск, а не старая добрая видеокассета, где запись может прерваться и никто этого не заметит. Цифровая камера продолжает писать.

— Не хочешь озвучить экспертное мнение? — спросила Тесс. И вспомнила, как неохотно строит догадки док Рицца. Очевидно, люди, работающие с измеряемыми данными, не любят фантазировать. Как и из Риццы, все самое интересное из Донована приходилось вытаскивать клещами.

— Я поискал в Интернете описание этой системы, — ответил он. — Здесь информация записывается на один из четырех жестких дисков, по мере заполнения запись переключается с одного диска на другой. На каждом диске помещается примерно две недели записи. Вся система в целом сохраняет примерно два месяца записи со всех каналов. Я предполагаю, что он смог каким-то образом повредить диск, который был в