— Всё эти гребаные технологии! Я в деле уже тридцать лет, а сейчас не понимаю половины вашего щебетания! И как же мне, черт подери, работать? Не пора ли на покой?

— Ты считаешь, Донован сможет заменить Мичовски? — мягко спросила Тесс.

— Уверен! — горько усмехнулся он. — Я выплачиваю ипотеку только потому, что начальство привыкло решать дела по-старому. Ты что, не видишь, мы теперь распутываем дела, сидя в кабинетах. Не вылезая из-за чертовых компьютеров. Мы больше не выслеживаем злоумышленников, не раскалываем хитрых ублюдков на допросах.

Тесс поменяла позу, подсунув под себя левую ногу.

— Послушай, никакой поисковый запрос не заменит хорошего чутья.

Мичовски замолк, лишь губы чуть двигались, словно он боролся с желанием сказать какую-то резкость.

— Ты говоришь это, только чтоб успокоить меня, — тихо ответил он. — Спасибо, Уиннет, но не надо подслащивать пилюлю.

— Я и не собираюсь, — заверила она. — Если б я тебе врала, Донован уже работал бы агентом в поле, а он не работает. Ты не представляешь, как он хочет получить эту работу и сколько раз он добивался назначения. Он просто не предназначен для полевой работы. А ты предназначен. И Фраделла.

— Я не заметил того же, что ты, — возразил Мичовски. — Насчет Похитителя жизней.

Ну чудненько, кличка уже приклеилась.

— Мне стоило бы поехать домой, — продолжил он упавшим голосом. — Может, опросить пару-тройку персонажей, просто чтобы удовлетворить любопытство. Но все эти технологии? Я даже не знаю, с какой стороны к ним подступиться.

Голос Тесс стал жестче:

— Может быть, для начала стоит вспомнить, что ты умеешь верно формулировать вопросы, касается дело технологий или нет, а это ключевой навык в нашей работе. Почему Кристина покончила с собой? Каким образом сделаны эти фото? Как несуб — хорошо, называй его злоумышленником, если нравится, — проник в охраняемый дом? Задаешь правильные вопросы — приближаешься к ответу. Технологии лишь инструмент, один из многих.

Она взглянула на Мичовски, понимая, как тяжко ему, опытному детективу на пороге пенсии, открыто признавать, что он не чувствует себя достаточно подкованным для какого-то дела. Однако ей не казалось, что он дал слабину. Этим признанием, доказывающим его силу духа, детектив Гэри Мичовски вызвал у нее уважение большее, чем за все годы совместной работы.

— У меня нет ни тени сомнения в том, что ты один из лучших копов, с которыми мне приходилось работать, Гэри, — сказала Тесс, когда они уже въезжали на гостевую парковку высотки, в которой жил Сантьяго Флорес. — Ни тени сомнения.

12

Я выжидаю

Я смотрю, как она спит, и выжидаю.

Она так спокойна, так беззаботна в своем забытьи, ее дыхание тихо отмеряет жизненный ритм: естественный, постоянный, исцеляющий.

Я могу прекратить этот ритм. Я могу оборвать его с такой легкостью, что даже стыдно об этом упоминать. Один укол иглой, одно легкое нажатие на поршень — и приливы и отливы ее груди под одеялом остановятся навсегда.

Единственная проблема с убийством — в том, что это чересчур легко, чертовски легко.

Знаешь, я продираюсь через лабиринты химических терминов. Я не химик, не фармацевт и не доктор, и никогда у меня не было желания стать кем-нибудь в этом роде. Все, что я знаю о наркотиках, я знаю благодаря самообучению. Знаешь, как говорят? В век Интернета нехватка знаний — лишь признак лени. Конечно, не стоит так радоваться, поскольку не все, что пишут на сайтах, соответствует действительности, что уж говорить про увиденное в голливудских фильмах.

Возьмем, к примеру, хлороформ. Тупейшая ошибка, которая едва не погубила меня. Помните, как в кино используют хлороформ, чтобы нейтрализовать девушек и даже мужчин, просто поднося им к носу платок, пропитанный хлороформом? Этот фокус показывают на экранах десятилетиями. Оказалось, что в реальной жизни все работает совершенно иначе. В первый раз шлюха разносила спальню добрую пару минут, прежде чем рухнуть в обморок, и этой чехардой перебудила весь дом. А еще через минуту она пробудилась и начала блевать с такой силой, будто претендовала на запись в Книгу рекордов Гиннеса, забрызгав рвотой всю комнату. Это привело меня в ярость, но надо признать, что рвотная бомбардировка спасла мне жизнь. Сумку под кровать, а я в шкаф — и все до того, как она поняла, что в комнате еще кто-то, кроме нее, был. Когда вбежали ее родители, никому и в голову не пришло спросить, что за странные звуки они слышали до этого.

Мне пришлось выжидать в шкафу, затаив дыхание и молясь, чтобы ничего не упало с вешалок и не привлекло всеобщее внимание. По счастью, она продолжала извергать потоки желудочного сока, и вскоре вся семья уехала в больницу, забыв врубить сигнализацию.

Так мне удалось выбраться. Больничные врачи, в их типичном стиле в эпоху торжества медицинских страховок, диагностировали у нее пищевое отравление, увязав это с суши, которые она отведала тем вечером в ближайшем ресторане. Они не потрудились произвести анализ крови на токсины, поскольку страховка не покрывает подобных расходов. Вот так мне и удалось выбраться.

На следующий день порог ресторана переступил санитарный инспектор с кипой бумаг. С чего вдруг, спросите вы? Из-за обычного пищевого отравления? Да, однако сучка была известна, а известность многое меняет. Забавно, как все случается в жизни. Вот ты смотришь дурацкий фильм, мотаешь себе на ус, что хлороформ поможет тебе разобраться с девкой, а в итоге все выливается в штраф в десять штук баксов, которые суши-бар отстегивает департаменту здравоохранения. Потому что, естественно, инспектор что-то нашел. Они всегда что-то находят.

Но та ночь преподала мне урок. Больше никакой киношной чепухи. Мне пришлось проделать кучу подготовительной работы, выучить действие «Рогипнола» и гаммагидроксибутирата и узнать о бонусе «Рогипнола» в виде потери кратковременной памяти. К тому же оказалось, что ГГБ может вызвать тошноту. Спасибо, но с меня хватит!

Я вспоминаю первую пробу «Рогипнола» на девчонке. Как же чертовски легко все оказалось! Она была не из тех, о ком говорят по телевизору, но мне не терпелось протестировать новую методику. Мы познакомились в баре, выпили, и вот она уже согласна на все, одурманенная, податливая и