Молчание в трубке говорило само за себя. Таисия тоже молчала, давая отцу как-то переварить сообщенную ею новость.

– Орлов? – наконец переспросил отец. – А где ты его взяла? Ах да, он наверняка оказался на теплоходе вместе с Лурье. Теперь понятно, что общего у тебя нашлось со стариком.

Уязвленное самолюбие прорывалось в интонации. Таисия на мгновение пожалела отца, но жертвовать своим счастьем ради его застарелых обид она не собиралась.

– Да, папа. Они оба – прекрасные собеседники и компаньоны для путешествия. А Иван – еще и самый потрясающий мужчина из всех, что я встречала в жизни. После тебя, конечно. И да, вы с ним в чем-то похожи. Я всегда это знала, а теперь убедилась окончательно. И еще, пап, он – большой ученый и прекрасный трансплантолог, спасший много жизней. У него призвание, и то, что девять лет назад он пошел за ним, не делает его ни предателем, ни негодяем. Хирургов – тысячи, а трансплантологов – десятки. И ты должен это понимать лучше, чем кто-то другой.

Отец вдруг засмеялся. Таисия даже опешила от неожиданности.

– Тасенька, ты что, правда считаешь, что я по-прежнему сержусь на Ивана за то, что он уволился и предпочел работать с Лурье, а не со мной? Я же не ребенок, чтобы девять лет тетешкать детские обиды.

Таисия окончательно растерялась:

– Но ты никогда не произносишь его имени.

– Тася, мы просто не пересекаемся в повседневной жизни, поэтому у меня нет повода о нем говорить. Да, я разозлился, когда он принес заявление об увольнении, да и то больше из-за того, что он сделал это в сезон отпусков, и его решение создало мне, как заведующему отделением, ряд проблем, чисто организационных. Но я всегда знал, что Орлов шире обычной хирургии, он никогда не скрывал своего крайнего увлечения пересадкой органов, так что я понимал, что он просто пошел своей дорогой. Да, наши пути разошлись, но я продолжал относиться к нему с уважением. Специально за карьерой не следил, но что он – молодец, много чего достигший, знаю. Надеюсь, он не делает из меня такого же монстра, как ты?

– Мы с ним тебя не обсуждали, – покаянно призналась Таисия.

– Доченька, уверяю тебя, что страстей, достойных Монтекки и Капулетти, чума на оба их дома, не будет. Меня гораздо больше волнует другое. Ты уверена, что полюбила, а не влюбилась?

– Уверена, пап.

– Ладно. У нас еще будет время это обсудить, когда ты вернешься. Вы вернетесь. А пока меня больные ждут. Передавай Ивану привет и скажи, что я не кусаюсь. Хотя, думаю, что, в отличие от тебя, он это и так знает.

Таисия вдруг осознала, что означает выражение «камень с плеч упал». Да как она вообще могла хотя бы на минуту усомниться в своем отце? Она отложила телефон и обвела глазами солнечную палубу. Народу здесь было довольно много. День стоял погожий, ясный, сидеть в каютах, пусть даже и оснащенных балконами, мало кому хотелось. Неподалеку от Таисии разместилась на лежаке, подставив бледное тело солнцу, Лиза. Рядом стоял, облокотившись о поручень, верный Павел.

Чуть в стороне тоже облокотился на перила судовой врач Сергей Сергеевич. Пожалуй, мизансцена для того, чтобы воплотить в жизнь задуманное, идеальна. Можно не ждать обеда.

Таисия встала со своего лежака, подошла к Лизе и Павлу, заговорила громко, чтобы ее слышали все, кто стоял неподалеку. Доктор, в том числе.

– Чудесный сегодня день. Я себя чувствую совершенно счастливой.

– Любовь – это прекрасно, – улыбнулась ей Лиза. – Я так вас понимаю, Таечка. Я ведь тоже думала, что больше никогда в жизни не смогу полюбить. Я вообще почти поверила, что не создана для счастья. А оказалось, что оно возможно и для меня.

Она ласково улыбнулась Бурчевскому.

– Да, счастье можно найти даже тогда, когда совсем его не ждешь, – согласилась Таисия. – Особенно трудно в него поверить после большого горя. Настоящего, после которого не знаешь, как жить. К примеру, трудно оправиться после смерти родителей. Но после смерти детей, практически совсем невозможно.

Лиза вздрогнула, и Таисии стало немного стыдно, потому что она била сейчас по больному и знала об этом. Но что поделать, если без осознанной жестокости нельзя вывести на чистую воду убийцу. Это как хирургическая операция, в ходе которой невозможно не причинить боль ради будущего спасения.

По окаменевшей спине судового врача она видела, что и в его случае попала в точку. Что ж, начало положено. Разовьем успех.

– Я много думала над тем, что должен испытывать человек, потерявший ребенка, – продолжила она. – И поняла, что самое адекватное чувство – ненависть. Оно позволяет направить убивающие тебя изнутри эмоции на конкретного адресата. Того, кто виноват в случившемся. Это как с любовью. Если любишь человека, то изливающиеся на него эмоции являются топливом, позволяющим жить. Ты просто утром просыпаешься для того, чтобы любить. И ненависть работает по тому же принципу. Только утром ты встаешь с кровати ради того, чтобы ненавидеть.

– Какие ужасные вещи вы говорите, Тая, – сказала Лиза, сглатывая слезы.

– Ужасные, но это жизнь. Вы знаете, я попыталась представить, что должен чувствовать человек, который потерял своего ребенка из-за негодяя. И поняла, что ужасную боль, которая разъедает изнутри, может облегчить только другая боль. Та, которую ты причинил обидчику. Око за око. Зуб за зуб.

– Вы так говорите, как будто имеете в виду что-то конкретное. – Сергей Сергеевич подошел к ним ближе.

Таисия, чьи чувства сейчас были обострены до предела, просто физически почувствовала сгущающееся в воздухе облако страха, а еще злости и решимости. Что ж, именно на такой эффект они и рассчитывали, продумывая вместе с Орловым, Бекетовым и Лурье ее спич. Просто произнести его она должна была за обедом. А получилось сейчас. Когда она на солнечной палубе совершенно одна. Хотя вон сколько тут людей. Ничего ей тут не угрожает.

– Да. Я говорю про Константина Белова, который обманул Лизу, пообещав в обмен на старинное кольцо с изумрудом донорское сердце для Лизиной дочки Вареньки. Этот человек наживался на беде других людей. Он не был человеком в полном смысле этого слова. Люди так себя не ведут. Так что он заслужил наказание, уготованное для него.

– Но кроме него погибли еще два человека. – Доктор с некоторым даже любопытством смотрел в раскрасневшееся лицо Таисии. – Или они тоже были в чем-то виноваты? Вы оправдываете убийства, девушка?

– Пожалуй, да. Оправдываю, – кивнула она. – Не одобряю, вы не подумайте лишнего, но оправдываю. А насчет вины двух