Другая часть – с чемоданами – собиралась домой. Лурье, Орлов и Таисия отошли чуть в сторону, чтобы не толкаться. Им было совершенно некуда торопиться.

– Марина вас встречает, Леонид Петрович? – спросил Орлов. – Или вас подвезти домой?

Академик посмотрел искоса и вдруг рассмеялся:

– Тоже мне провожальщик выискался. Вы, Иван Александрович, нашу Тасеньку провожайте, а обо мне заботиться не надо. Да встречает меня Марина, встречает.

Таисия уже видела в толпе встречающих ту самую женщину, которая две с лишним недели назад провожала Лурье на теплоход. Его дочь Марину. На академика она была совершенно не похожа, видимо, пошла в мать. Ту самую Надежду Ивановну, с которой Леонид Петрович прожил более полувека, хотя влюблен был совершенно в другую женщину. Интересно все-таки судьба складывается. Скорее всего, Анна Михайловна Быстрова не смогла бы ему подарить такую комфортную, спокойную, надежную жизнь, в которой он смог состояться как врач и ученый, не отвлекаясь на бурные проявления чувств. Страсть – плохая спутница жизненного успеха.

– У нас все будет по-другому, – шепнул Таисии на ухо Орлов, опять откуда-то знающий, о чем она думает.

Мимо прошла грустная Лиза со своим чемоданом.

– Лиза, я жду вас в Москве через две недели! – окликнул ее Лурье.

– Да, Леонид Петрович, я организую похороны Анны Михайловны, и мы с Варей сразу приедем, – откликнулась молодая женщина. – Спасибо вам. До свидания.

Она сошла на берег и растворилась в толпе. К Лурье поднялась по трапу дочь, коротко переговорила с Орловым, и они ушли, оставив Ивана и Таисию вдвоем.

– Пошли и мы?

Она кивнула, чуть помедлив, потому что на пирсе заметила родителей. Надо же, встречают. Оно и понятно. Волнуются, чтобы их взрослая дочь не наделала глупостей. Она тронула Ивана за рукав.

– Там папа с мамой.

– Я вижу, – ответил он.

Вид у него был совершенно безмятежный. Орлов подхватил чемоданы: свой и ее, легко сбежал по трапу, оглядываясь, идет ли Таисия за ним, все ли в порядке. Она ступила на берег и подошла к отцу, немного напряженному. Уж кто-кто, а она хорошо его знает.

– Папочка, привет. А вот и мы. Мама…

– Здравствуйте, Александр Николаевич, Мария Павловна.

Орлов протянул отцу руку. Руку хирурга-трансплантолога с длинными узкими чуткими пальцами. Ермолаев молчал, глядя на Ивана своими непроницаемыми глазами, потом чуть улыбнулся и ответил на рукопожатие, словно прочитав в глазах Орлова ответы на все интересующие его вопросы.

Мама выступила вперед, обняла Ивана, как делала всегда, когда он приезжал к ним на дачу.

– Здравствуйте, Ванечка. Как же я рада вас видеть. Знаете что? Мы сейчас все едем к нам. На ужин в честь вашего возвращения из отпуска. Вы обязательно должны нам все рассказать. И не вздумайте отказываться. Я приготовила специально для вас ваше любимое блюдо. Ирландское рагу.

– Он и не думает отказываться. – Таисия счастливо рассмеялась, довольная, что натянутость первой встречи позади. Теперь-то все будет хорошо. Просто замечательно. В этом она была уверена. – Мама, он мечтал о твоем ирландском рагу. Ванечка, идем же.

Никто и никогда, кроме этих двух женщин, не называл его Ванечкой. Только еще бабушка. Чувствуя себя совершенно счастливым и опасаясь по-дурацки расплакаться от этого счастья, Орлов подхватил чемоданы и пошагал навстречу своей новой жизни.

Конец

Сноски1

Перевод Э. Кабалевского.