Он выглядел и ощущался очень земным. С крепким накачанным телом, железными, но чуткими пальцами, которые одинаково хорошо умели держать скальпель и находить на теле Таисии Ермолаевой очень чувствительные места, о существовании которых она раньше даже не догадывалась.

Артем таких изыскательских работ с ее телом никогда не производил. Воспоминание об Артеме было мимолетным и каким-то поверхностным. Сейчас человек, с которым она прожила несколько лет, казался далеким, совсем чужим, совершенно ненужным. Он не то чтобы проигрывал в сравнении с Иваном Орловым, их вообще нельзя было сравнивать. Какое может быть сравнение благородного оленя с земляным червем? Это просто разные биологические виды.

На какое-то время она полностью утратила способность мыслить связно, потому что в ней пульсировало, множилось, растекалось по венам и нервам, достигая каждой клеточки тела, острое удовольствие, которое вступало в полный резонанс с таким же острым, фактически болезненным ощущением счастья, что хотелось плакать. Таисия и заплакала сразу после того, как закричала, будучи не в силах сдерживаться.

Она никогда раньше не кричала в постели с мужчиной и неожиданно встревожилась, что ее могли услышать в соседних каютах, но Иван тут же заставил ее забыть о смущении, погладив еще и еще, заставляя послушное податливое тело снова выгнуться дугой. Кажется, он, в отличие от нее, полностью контролировал себя, и это открытие неприятно царапнуло сознание, совсем мимолетно, потому что она снова совершенно не могла ни думать, ни расстраиваться.

Она не помнила, сколько раз взлетала куда-то в небо, чтобы потом рухнуть в бездну, как на самых крутых американских горках, больше не замечала ни своих криков, ни его стонов, которые особенно ее раззадоривали. Таисии было приятно осознавать, что он стонет из-за нее, ее тела, ее движений, ее реакции на его прикосновения. В какой-то момент он все-таки перестал сдерживаться. Его размеренные движения стали быстрыми, какими-то дикими, животными, после чего он зарычал, выдыхая ей в волосы ее же имя, и замер, обмякнув всем своим телом. Ощущать на себе тяжесть этого тела оказалось неожиданно приятно.

Иван по-хозяйски перекинул через Таисию свою крепкую ногу, поросшую золотистыми волосами. «Золотое руно», – подумала она, чувствуя себя под этой ногой на совершенно своем месте. Она могла бы так лежать всю оставшуюся жизнь, до скончания своих дней.

«Если тебе не повезет, то твои дни окончатся завтра», – подумала она, но снова не испугалась, а лишь прижалась к Ивану, устраиваясь поудобнее. Чему быть, того не миновать, а главное, ради чего стоило жить, она только что уже испытала. Ничего лучше с ней в этой жизни уже не случится.

Именно сейчас Таисия вдруг поняла, что именно чувствовала Анна Михайловна Быстрова, когда встретилась с Леонидом Петровичем Лурье. В том состоянии, в котором она пребывала сейчас, она легко могла бы принять решение уйти от постылого мужа (если бы он у нее был), инсценировать свою смерть, вплавь добраться туда, где ее ждала свобода, перенести воспаление легких, и все только для того, чтобы оказаться рядом с мужчиной, придавливающим сейчас ее своей ногой.

– Я всегда буду рядом, без всяких условий и жертв с твоей стороны, – сказал он, опять легко читая ее мысли словно в открытой книге.

Таисия извернулась и крепко-крепко его поцеловала.

День двенадцатыйСвияжск

У Свияжска – острова-града, со всех сторон окруженного водой, теплоход собирался простоять с четырех до восьми часов вечера. Согласно разработанному сыщиками и утвержденному Бекетовым плану, академик Лурье и Иван Орлов должны были сойти на берег с остальными туристами, изъявив желание отправиться на экскурсию.

Храмы, уютные улочки и мастерские заповедного и слегка сказочного городка громко обсуждались за завтраком.

– Там такая затейливая география, – воодушевленно рассказывал Орлов, – остров со Свияжском находится посредине своеобразного залива, который создают реки Свияга и Щука. Вокруг множество островков, полуостровков и кос. Есть на что посмотреть и прогуляться приятно.

– Пожалуй, я с удовольствием прогуляюсь, – согласился с доводами своего ученика академик.

– Тася, а ты?

– А я – нет. – Таисия недовольно выпятила нижнюю губу. – Мне надоело смотреть на все эти достопримечательности. Я лучше на теплоходе останусь, тем более у меня дела.

– Какие тут могут быть дела, Таечка, – засмеялся из-за соседнего столика Павел Бурчевский. – Вы же в отпуске.

– А вы с Лизой поедете на экскурсию?

– Да, собираемся, – кивнул он. – Городок красивый. Я тут бывал, а вот Лизонька нет. Покажу ей достопримечательности, тем более что завтра мы оба сходим на берег.

– Да, вы говорили, что ваше путешествие заканчивается в Чебоксарах, – вспомнила Таисия. – Но я думала, что Лиза останется с нами до Москвы.

– Нет, я решила вместе с Павлом сойти, – чуть смущенно сказала Лиза. – Это же его родина, он мне все тут покажет, дела свои закончит, и мы вместе в Москву вернемся. Поездом. А оттуда полетим в Новосибирск. Тоже вместе. Похороны Анны Михайловны надо организовать. Трудно это, да и дорого.

В голосе ее звучал легкий вызов. Она как будто стыдилась своего нежданного счастья, казавшегося ей неуместным на фоне болезни дочери и гибели пожилой родственницы. Хотя еще Ремарк писал, что цветы покрывают все, даже могилы.

Таисия вздохнула.

До обеда Лурье и Орлов по традиции засели за работу. Таисия же поднялась на солнечную палубу, устроилась на шезлонге, подставив лицо солнцу и легкому ветерку, обдувавшему ее разгоряченные после проведенной ночи щеки. Закрыв глаза, она вспоминала все, что случилось с ней этой волшебной ночью, предвкушая, как это чудо обязательно повторится. Снова и снова. Иван же сказал, что всегда будет рядом.

Она испытала насущную потребность прямо сейчас, немедленно рассказать о своем нежданном счастье отцу. Скрывать наличие в ее жизни Ивана Орлова она больше не хотела ни минуты. Таисия вытащила телефон и набрала нужный номер. Как и положено утром в среду, отец был на работе.

– Что-то случилось? – спросил он чуть тревожно. – У меня операция через пятнадцать минут.

– Случилось, пап, – ответила она и рассмеялась тем легким счастливым смехом, который бывает только у беззаботно влюбленных. – Пап, я влюбилась. И, кажется, выхожу замуж.

– Я надеюсь, не прямо в круизе? – осведомился Александр Ермолаев слегка озадаченно. – Домой-то до свадьбы вернешься? Хотелось бы познакомиться с твоим избранником.

Таисия на мгновение зажмурилась, словно перед прыжком в холодную воду. На даче она начинала купаться в самом начале лета, не дожидаясь, пока прогреется вода, и часто прыгала с обрыва, в знакомом и проверенном, разумеется, месте, потому что моментально погрузиться в холодную воду с головой проще, чем шаг за шагом, преодолевая внутреннее сопротивление, входить в нее с берега.

– Ты его знаешь, пап, –