Бекетов улыбнулся.

– Все гораздо проще, – сказал он. – Мне собрали данные лишь по Москве и еще парочке городов, которые я запросил отдельно.

– Например?

– Например, Чебоксары.

– Тот город, в котором Костик ездил на какую-то деловую встречу.

– Да. И ответ, который я получил, позволяет нам понять, что все-таки тут случилось. Правда, это практически ничего нам не дает.

– Почему? – не поняла Таисия.

– Потому что мотив преступления совершенно ясен. Подозреваемый один. Все указывает именно на него, но нет ни одного доказательства, которое позволило бы нам вывести его на чистую воду. Улик он не оставлял. Что мы можем предъявить? Смерть ребенка? Так горе не из каждого человека делает убийцу. Присутствие в круизе вместе с Беловым? Так это просто совпадение. Знает про тот алколоид? Так многие знают. В теории, разумеется. А раздобыть яд на практике не так чтобы просто. Он, как мы понимаем, в наших условиях в природе не водится. Так что предъявить нам убийце совершенно нечего.

Таисия напряженно думала.

– У нас есть одно преимущество, а значит, и выход, – сказала она наконец. – Преступник не может быть до конца уверен, что его никто не видел, когда он приходил в каюту к Белову, Анне Михайловне и тем более к Музе. Помните, мы прятали Клавдию, потому что он мог считать, что она в курсе, кого шантажировала ее подруга? И еще мы говорили о том, что он просто должен был ждать возвращения Клавдии в каюту, чтобы избавиться от нее.

– И что? – Следователь смотрел остро, внимательно.

– А то, что он должен был быть неподалеку, чтобы не пропустить момента ее возвращения. Вместо Клавы у каюты появились мы с Иваном. Мы могли его видеть. Понимаете?

– Не совсем, – чуть нервно отреагировал Орлов.

– Иван, ну, это же так просто. Он убил Музу, потому что она попыталась его шантажировать. Я уже заговаривала с ним, так что он не может не понимать, что я интересуюсь расследованием. Если я подойду к нему снова и скажу, что все знаю, то есть начну шантажировать вместо Музы, это вынудит его напасть на меня. Раскрыться. И Владимир Николаевич сможет взять его с поличным.

– Вы не похожи на шантажистку, Таечка, – улыбнулся Лурье. – Он ни за что не поверит, что такая девушка, как вы, может заниматься шантажом и вымогательством.

– Хорошо, – покладисто согласилась Тася. – Есть другой вариант. Я просто могу сказать ему, что все знаю, потому что сложила два и два и догадалась о причинах, толкнувших его на убийство, но не хочу его выдавать, потому что очень сочувствую его горю. Он мне, разумеется, не поверит и попытается от меня избавиться.

Она победно улыбнулась. Глаза ее горели.

– Тася, это очень опасно. Я не позволю тебе это сделать, – безапелляционно отрезал Орлов.

– Но вы же меня защитите, – безмятежно улыбнулась она. – Не дадите ему меня убить. А другого способа его арестовать нет. Так что риск – благородное дело.

До вечера они успели обсудить все детали операции, которую наметили на завтра. У них оставался только Свияжск, чтобы провернуть намеченное. Послезавтра будет уже поздно. Тася, правда, рвалась действовать уже сегодня, но Бекетов остановил ее. Ему нужно хорошенечко приготовиться, чтобы минимизировать риски. Ей не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

– Попрошу всех вести себя максимально естественно, – попросил Бекетов перед тем, как команда сыщиков разошлась. – Он не должен ничего заподозрить. Вы же понимаете, что у него и так нервы на пределе. Иван, вас я попрошу до часа икс не оставлять Таисию Александровну одну.

– Можете быть уверены, – заверил его Иван. Лицо у него было непроницаемое, и Таисия боялась предположить, что именно он имеет в виду.

…Перед сном они посидели в баре, выпили по коктейлю, а потом поднялись на открытую палубу. Теплоход тихо скользил по речной глади, лишь шлепали лопасти колеса, приводящего его в движение. Пахло свежестью, речной тиной, немного землей с берегов, цветущей черемухой. Таисия вдыхала напоенный влагой воздух всей грудью, словно пила его, понимая, что, пойди все не так, этот вечер станет в ее жизни последним.

Алколоид действует быстро, и антидота против него не существует. Если Бекетов и его добровольные помощники чуть замешкаются, развязки всей этой истории она уже не увидит.

– Я не позволю ему тебя убить, – сказал Иван, словно прочитал ее тревожные мысли. – Я тебя уверяю, что скорее убью его сам.

Он наклонился и снова поцеловал Таисию, как тогда, в каюте, когда она остановила его из-за мучающей ее дурацкой ревности. Как ей вообще могло прийти в голову, что такой мужчина, как Иван Орлов, может клюнуть на такую дешевку, как Муза. Видно же, что он сделан из совсем другого теста, из того же самого, что и ее отец.

Поцелуй все длился и длился, губы Ивана стали жестче, настойчивее. Он отстранился от нее, и Таисия успела огорчиться, но ненадолго, потому что Иван моментально потянул ее за руку.

– Пойдем.

– Куда? – спросила она непослушными, онемевшими от его поцелуя губами.

– Ко мне.

– Почему не ко мне?

– Потому что ко мне он точно не придет. Да и номер у меня больше. У меня сьют. Я же почти доктор наук, черт побери.

Она засмеялась, так хвастливо это прозвучало:

– Я знаю. Ты потратил на это девять лет.

– Потому что я дурак. Эти девять лет следовало тратить на тебя. – Орлов шагал так широко, что она едва поспевала за ним. – Тебе было восемнадцать. Надо было хватать тебя в охапку и тащить в ЗАГС, чтобы никуда не делась.

– Так я и так никуда не делась, – счастливо засмеялась Таисия.

– Мне просто повезло, что тебя окружали недоумки, не понимающие, какое сокровище рядом. Впрочем, я и сам такой же недоумок. Но лучше поздно, чем никогда.

Они добрались наконец до его каюты. Мягко захлопнулась дверь, отрезающая их от всего остального мира, населенного убийцами, жертвами, сыщиками, академиками и другими людьми, до которых им сейчас нет ни малейшего дела в их маленьком персональном раю, в котором место предназначалось только для двоих. Адам и Ева тоже были в раю вдвоем. Пока их не изгнали оттуда за плохое поведение.

Кажется, они с Орловым сейчас тоже вели себя так же плохо. Занимались грехопадением. Но у Таисии крепла уверенность, что она свой земной рай обрела и ее никто и никогда не изгонит оттуда, ни за какие грехи. Рядом с ней был ее навсегда обретенный бог, отправленный ей с небес в утешение, и этот персональный бог сейчас двигался, дышал и стонал в унисон