Прощались они совсем по-дружески.

— Спасибо за вечер, Павел Александрович, — проговорила она, благодарно пожимая ему руку.

— Спасибо за компанию, Зоя Федоровна. Как говорят англичане, удовольствие было целиком моим.

Она уже собралась уходить, как вдруг на секунду заколебалась.

— Кстати, Павел Александрович, — проговорила она, подбирая слова. — Вы ведь знакомы с моим зятем?

— Немного, — отозвался Норов, соображая, к чему она клонит.

— Он, понимаете, занимается бизнесом, но у него как-то не очень получается… Мне кажется, у него нет к этому способностей. Моя дочь, конечно, думает иначе, но вряд ли она может быть объективной.

— Вы хотите, чтобы я ему помог? — догадался Норов.

— Боюсь, ему в этом никто не поможет. Может быть, лучше определить его на госслужбу? Как вы думаете?

— Почему бы и нет?

Норов замолчал, перебирая в голове все имеющиеся в мэрии вакансии, и заглянул ей в лицо, чтобы понять, насколько это для нее важно. Она ждала его ответа, в ее глазах читалось напряжение. Для нее было важно.

— Например, на «Водоканал»? — полувопросительно произнес он.

— О! — не удержалась она от удивленно-радостного восклицания. — Так высоко?

— Не для вас, — галантно отозвался Норов.

— Но ведь там, кажется, кто-то уже есть?

На «Водоканале» сидел человек Миши Мордашова.

— Есть, — подтвердил Норов. — Но мы проводим ротацию кадров. Давно хотели сменить там руководителя, подходящего человека никак не могли найти. Пусть ваш зять мне позвонит, я встречусь с ним и мы все обсудим.

— Спасибо, Павел Александрович! — произнесла она с большим чувством. — С вами очень приятно иметь дело. Вы умный и надежный человек. Это редкость в наши дни.

— Ничуть! — отозвался Норов. — Просто стараюсь произвести впечатление на красивую женщину.

Она засмеялась, польщенная.

«Водоканал» был идеальной синекурой. Без согласования с этой организацией нельзя было установить ни ларька, ни заправки, ни даже рекламного щита, поскольку именно Водоканал отвечал за все подземные коммуникации, которые легко было повредить. В свое время менеджеры Норова оттащили туда кучу денег в качестве взяток только за рекламные щиты, а сколько приходилось платить большим строительным фирмам, оставалось только гадать.

Ставить на такое место беспутного зятя Каломейцевой, означало пускать козла в огород. Но заполучить в союзники тетю Зою стоило дорогого, тут скупиться не следовало.

***

Жан-Франсуа и Анна сидели на кухне. Жан-Франсуа явно чувствовал себя не в своей тарелке. Избегая смотреть на Анну, он крутил тонкую ножку бокала с красным вином и что-то мямлил, в ответ на доброжелательные расспросы Анны. Перед Анной стояла чашка с чаем; она старалась быть приветливой, но, видимо, ей тоже было неловко. При виде Норова она облегченно вздохнула, а Жан-Франсуа поспешно слез с высокого табурета.

— Ты прости, что я без приглашения, — смущенно заговорил он. — Я пытался дозвониться, но ты не отвечал. Я решил заскочить… хотел сказать тебе два слова…

— Можешь не говорить, — весело произнес Норов, подходя и обнимая его. — Рад тебя видеть.

Он сел на свое место рядом с Анной, Жан-Франсуа — напротив.

— Ты забыл свой французский телефон, — скала Анна. — Надо было послать тебе записку, что у нас гости, да?

— Не имеет значения.

Он дотронулся губами до ее лба. Лоб был горячим, как и щеки; на лице играл румянец.

— У тебя температура, — сказал он. — Ты пила лекарства?

— Нет еще. Мне кажется, со мной все в порядке. Я нормально себя чувствую.

— Как обычно. Выпей, пожалуйста.

— Но я хочу быть с тобой! Можно?

— Конечно. Выпей и возвращайся к нам.

— Хорошо.

Они говорили по-русски, Жан-Франсуа слушал их, не понимая. Увидев, что Анна собирается уйти, он забеспокоился.

— Анна, простите, задержитесь, пожалуйста, на секунду, — краснея заговорил он. — Дело в том, что… Видите ли… я, собственно, хотел извиниться за вчерашнее перед вами обоими…

— Да брось, Ванюша, — дружески прервал его Норов. — Тут не о чем говорить, ничего особенного не произошло.

— На меня опять накатила депрессия… Какая-то дурацкая истерика… Отчаяние… Со мной это бывает…

— Со всеми бывает.

— Может быть, мне лучше оставить вас вдвоем? — негромко проговорила Анна Норову по-русски. — Мне кажется, при мне ему совсем неудобно.

— Со стороны все это, наверное, выглядело очень глупо,… — продолжал Жан-Франсуа.

— Вовсе нет! — торопливо возразила Анна, желая его успокоить.

Норов невольно улыбнулся:

— Со стороны это выглядело очень умно. Я бы даже сказал, по-Ницшеански.

— Как ты можешь так шутить! — с горьким упреком воскликнул Жан-Франсуа.

— Пытаюсь избавить тебя от ложного стыда.

— Это не ложный стыд, Поль. Это… просто стыд! Такие вещи лучше не совершать при посторонних. Или уж, по крайней мере, доводить их до конца!

Он вскинул на Норова взгляд и вдруг криво усмехнулся, показывая мелкие неровные зубы.

— Не уверен, — спокойно отозвался Норов. — Если бы я, в свое время, проявил в этом вопросе последовательность, я бы с тобой сейчас не разговаривал.

В светлых глазах Жана-Франсуа мелькнуло недоверие.

— Ты хочешь сказать, что ты тоже… пытался?

— Ванюша, я считаю, что если человек в юности ни разу не помышлял о самоубийстве, то он просто бесчувственный чурбан.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Вы тоже так думаете? — обратился Жан-Франсуа к Анне со смесью удивления и надежды.

Она смутилась.

— Я?… Да, наверное,… в целом…

Было видно, что соглашается она лишь чтобы поддержать Норова и не разочаровывать Жана-Франсуа.

— Никогда бы не подумал, что ты на это способен! — Жан-Франсуа покачал головой. — Можно один нескромный вопрос?

— Только не спрашивай, поступал ли я так из-за Анны, — улыбнулся Норов. — Иначе мне придется тебе соврать, а я этого терпеть не могу.

— Нет, я о другом. Ты передумал или тебе тоже помешали? — в его лице был неподдельный интерес.

Норов поморщился.

— Ваня, я, может быть, расскажу тебе при случае, но сейчас мне совсем не хочется это вспоминать. Особенно при Анне…

— Да, Поль, конечно. Извини, что спросил, — скороговоркой понимающе произнес Жан-Франсуа. — Это вообще не мое дело…

— Мне кажется, что, если человек всерьез намерен свести счеты с жизнью, то ему ничто не помешает, — прибавил Норов. — Видимо, тогда для меня еще не настало время. Как вчера — для тебя.

— Возможно, — задумчиво согласился Жан-Франсуа. — Похоже, ты прав. Интересно, как