— С ума сошел! Это триста лет назад было!.. Да я бы забыла об этом давным-давно, если бы ты каждый раз не извинялся!

— Разве я уже извинялся?

— Тысячу раз, если не больше! Неужели не помнишь?

— Не помню… Почему-то не отпускает.

— И очень глупо! Я еще тогда тебя простила. Все же к лучшему получилось! Муж, дети, сам знаешь… Перестань, прошу тебя…

— Больше не буду.

— А у тебя-то самого все в порядке?

— Вполне. Почему ты спрашиваешь?

— Голос твой мне что-то не нравится.

— Извини. Я же не оперный певец.

— Точно?

— Точно не певец.

— Я спрашиваю: точно все хорошо?

— Не сомневайся.

Закончив разговор, он вернулся к дому. Задержавшись на террасе, он в последний раз окинул взглядом знакомый пейзаж: солнечное, сине-голубое высокое небо в крупных белых облаках, свободных легких и неровных; светло серую скалу, с темно-серой каменной стеной города на вершине; зелень молодой травы, темную зелень высоких пихт и густую медь декоративных деревьев, кое-где горделиво красовавшихся на склоне холма среди своих еще обнаженных собратьев. Все это было уже далеко от него, не принадлежало ему и не сожалело о нем.

— Спасибо, отец, — негромко вслух сказал Норов. — За жизнь, за свободу. За счастье. За смерть. Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…

И он опустил голову в коротком сдержанном поклоне.

В сущности, получилось удачно, что все заканчивается разом: и жизнь, и любовь, правда? Мне опять повезло. Не придумывай, Кит, жизнь не заканчивается, это ты вдруг решил ее оборвать. Не вдруг. Не могу же я оставить ее там одну! Но там ничего нет, Кит! Тем более, не могу…

На кухне он выбрал нож средних размеров, затем прошел в кабинет, достал телефон и установил перед собой на столе, подперев так, чтобы он не съезжал. Постукивая пальцем по экрану, он нашел фотографии Анны, которые делал в Альби. Красивая, яркая, полная жизни и счастья, она смеялась и махала ему рукой. От острой, пронзительной боли на глазах сразу выступили слезы. Он быстро сморгнул, чтобы она их не заметила.

— Здравствуй, моя любовь, — сказал он, улыбаясь. — А вот и я. Извини, что немного задержался. Неожиданно навалились дела, пришлось разбираться… Переживала, да? Ну, что ты, моя маленькая губастая дурочка, разве я тебя оставлю! Я же обещал…

С минуту он молчал, вглядываясь в ее смеющееся лицо, испытывая почти что счастье.

— Я сейчас приду к тебе… Ты только отвернись на минуту, я не хочу, чтобы ты это видела…

И стиснув зубы, он с силой полоснул лезвием по запястью.