– Ничем не могу помочь. – Голос Гримса был тверд. – У меня четыре свидетеля. В два раза больше, чем у вас, дружище. Включая мистера Перкинса, менеджера из банка. Он говорит, мистер Кларк сидел у «Испуганного оленя», потому как его до половины одиннадцатого не открывают.

Эллиот порывался что-то сказать, но его опередил Кларк:

– Это правда, инспектор.

– Тогда почему вы сразу мне не сказали? Зачем понадобилось лгать про пляж?

– Если честно, инспектор, надеялся вас и доброго доктора Фелла оставить в дураках.

Делая вид, будто прячет лицо от пламени, он нагнул голову. Мне стала ясна действительная причина. Его душил смех.

– Факт в том, – продолжил он чуть погодя, хладнокровно обмахнув брюки носовым платком и стараясь сдерживать торжествующую улыбку, – что настало время мне объявить вам шах и мат. Сами же понимаете: дело у вас развалилось. Мое алиби свидетельствует, что я абсолютно чист. Если мне и приходилось как-то использовать электромагниты и для чего бы ни приходилось, заверяю вас, что никогда не делал этого удаленно. В конце концов вам придется признать, что, когда убили Логана, я был в Приттлтоне. Есть свидетели. Ну и что теперь делать с вашей впечатляющей теорией насчет магнитов? Сами себя перехитрили? Кто из нас теперь умный? Не я перестарался, выходит, друг мой, а вы.

К треску горящего дерева и реву огня добавились мерные звуки колокола. Они становились все громче. Кларк подобрался. Проведя еще раз по лицу носовым платком, спрятал его в карман и пригладил двумя руками белесые волосы.

– Извините, но я должен встретить пожарные машины.

Эллиот, пребывавший не в лучшей форме, схватил его за руку:

– Что же тогда за человек в коричневом находился у северного окна?

– Вероятно, тот самый, кто сейчас сжег мне в подарок мой дом. Большего, извините, не знаю, а следовательно, сказать вам не могу.

Вырвав руку, он расправил рукав пиджака и шагнул было по направлению к горящему дому, но в это время увидел доктора Фелла и снова остановился.

Никому из нас никогда не забыть этой сцены. Два силуэта на фоне огня. Среди дыма, гари и копоти. Невысокого роста щеголеватый Кларк в своем белом костюме и нависший над ним темной увесистой глыбой доктор Фелл. Он раскраснелся. В стеклах его пенсне плясали отблески пламени.

Краткая их беседа под аккомпанемент пожарного колокола была достойна стилистики восемнадцатого столетия, пусть даже Кларк, забыв вначале о своих изысканных манерах, рассмеялся доктору Феллу в лицо.

– Сэр, – сказал он. – Признайте себя побежденным.

– Похоже, я вынужден, сэр, констатировать факт абсолютного поражения, – откликнулся доктор.

– Похоже, что именно так. Мне удалось ощутимо вас выставить на посмешище.

– Весьма ощутимо, сэр. Но смею надеяться, мистер Кларк, я еще буду иметь удовольствие вернуться к этому разговору с вами.

– А у меня есть самоуверенная надежда, что нет. Позволю себе напомнить: я никогда не рискую.

Глава двадцатая

– Вы, конечно же, до сих пор не догадываетесь кто? – осведомился задумчиво доктор Фелл.

Мы с Тэсс отчетливо до деталей помним, как и когда открылась нам правда.

Произошло это в первую неделю сентября 1939 года. Мы уже больше двух лет были женаты. Я давно успел описать подробно случившееся. Рукопись, дожидаясь своего завершения, лежала у меня в столе. Доктор Гаргантюа зашел к нам на чай. Живем мы поблизости друг от друга, и он теперь у нас частый гость. Мы расположились в садике нашего хэмпстедского дома – маленького, но очень нам с Тэсс полюбившегося. Наступал тихий и светлый вечер. Здесь, в нашем садике, можно было на время почти забыть, насколько вокруг на земле неспокойно. Лишь серебристый корпус аэростата заграждения, который мы видели отсюда в небе, напоминал об этом.

Доктор, заполнив собою полностью широкое плетеное кресло, дымил своей черной трубкой. Из кармана у него торчала вечерняя газета. Слова его были не менее ясны, чем чистое небо над нашими головами.

– Видите ли, – с раскатистым шумом втянув в себя воздух, продолжил он, – я до сих пор имел основание воздерживаться от сей информации. Вопрос риторический. Вы, разумеется, не знаете, кто устроил смертельную ловушку. Не знаете, кто украл револьвер из комнаты Гвиннет Логан и повесил его на дымоход камина. И не ведаете, кто изо всех сил жаждал убить Бентли Логана.

– И кто же? – спросила Тэсс.

– Тот, кого вы нипочем не могли заподозрить, – отвечал доктор Фелл. – Ваш друг Энди Хантер.

Руки Тэсс разжались. Кроссворд, который она разгадывала, и карандаш упали на землю. Я выронил спичку, уже почти поднесенную к сигарете. Слов ни у Тэсс, ни у меня не нашлось. Но они были у доктора Фелла.

– Видите ли, молодые мои друзья, мне не верилось ни на долю секунды, что кнопка, которая контролирует электромагнит, находится в самом кабинете. Под подоконником или где-то еще. Такой ход был бы слишком простым для изобретательного Герберта Харрисона Лонгвуда.

Эллиот не задумался об этом (я позволил ему не задуматься), в то время как строительные устремления последнего из Лонгвудов явно не ограничивались переустройством кабинета, холла и столовой. Он возвел еще и уродство в виде дополнительного крыла. Нарост, уничтоживший линию дома с восточной стороны, в котором была устроена бильярдная. Не любопытно ли, что из ее окна великолепно просматривается через подъездную дорогу окно кабинета.

Еще любопытнее, что вы с Энди Хантером, стоя именно в бильярдной и глядя из нее на окно кабинета, могли видеть, как Логан поднимает пишущую машинку и лоб его оказывается на линии выстрела.

Без сомнения, застрелить Логана был способен лишь тот, кто видел его. И самым вероятным кандидатом на роль убийцы оказался пылкий молодой человек, уже четыре месяца отчаянно влюбленный в Гвиннет Логан.

Я прервал доктора:

– Подождите. Откуда вы выяснили, что Энди и Гвиннет были знакомы до тех выходных?

– Мне стало это очевидно из твоего манускрипта, мой мальчик. Ты так добросовестно все описал, возможно сам многим деталям не придавая значения. Всего через пять минут после того, как Энди и Гвиннет Логан якобы впервые встретились, он наливает ей херес с горькой настойкой. Молча. Без вопроса, что именно наливать, который задает каждому из остальных.

Мы с Тэсс переглянулись.

– Да-да, ты очень ясно описал, как Энди спрашивает остальных, что они предпочтут выпить. Пятью минутами позже после вашего приезда в Лонгвуд-хаус. Спрашивает всех, кроме Гвиннет. А кроме того, они повели себя, встретившись там, не как незнакомые до сего момента, хотя сама встреча их удивила и, по-видимому, заранее ими не планировалась.

Странным образом для