– Далось это убийство! Может, его и вообще не было. Ты ведь деньги и побрякушки не брал?

– Не брал. Но и убийца тоже не брал. Когда я ушел оттуда в девятом часу утра, деньги и драгоценности еще были на месте. Между восемью и девятью в доме побывал Дэн Рольф, но он бы красть не стал. Сыщики… Постой, постой! Сыщики, Шепп и Венмен, которые нашли тело, явились туда в половине десятого. Кроме драгоценностей и денег, из дома вынесли еще и письма, которые посылал Дине старый Элихью. Иначе бы я не нашел их в кармане Дона. Примерно тогда же, когда был убит Дон, исчезли и двое сыщиков. Догадываешься почему?

Когда Шепп и Венмен обнаружили, что девушка мертва, они, прежде чем поднять тревогу, ограбили квартиру. Зная, что старый Уилсон миллионер, они вместе с другими ценными вещами прихватили и его письма, которые передали адвокату, чтобы тот продал их Элихью. Но адвоката убили, письма попали ко мне, и сыщики струхнули. Ведь Шепп и Венмен могли и не знать, что в бумагах убитого писем не оказалось, и они перепугались, как бы эти письма не стали уликой против них. Деньги у них были, драгоценности тоже, и они сочли за лучшее улизнуть.

– Логично, – согласился Микки. – Но кто убийца, все равно непонятно.

– И все-таки кое-что уже прояснилось. Попробуем разобраться и в остальном. Для этого неплохо бы отыскать сейчас старый склад Редмена на Портер-стрит. Там, как мне рассказывали, Рольф убил Сиплого: подошел и всадил в него нож для колки льда, тот самый, которым зарезали Дину. Если так все и было, значит Сиплый ее не убивал. Иначе бы он опасался чахоточного и не подпустил его к себе. Поэтому и хочется взглянуть на их трупы.

– Портер-стрит идет параллельно Кинг-стрит, – сказал Микки. – Давай начнем с южного конца улицы: отсюда ближе, да и складских помещений там вроде больше. А этого Рольфа ты не подозреваешь?

– Нет. Раз чахоточный расправился с Сиплым за убийство девчонки, значит сам он тут ни при чем. Кроме того, у нее на руках и на лице были синяки, а Рольф не смог бы ее избить. Как я понимаю, он сбежал из больницы, всю ночь прошатался неизвестно где, утром, после моего ухода, заявился к Дине, открыл своим ключом дверь, увидел, что она мертва, решил, что это дело рук Сиплого, забрал нож и отправился на поиски убийцы.

– Почему же в таком случае ты решил, что совершить убийство мог ты сам? – спросил Микки, сворачивая на Портер-стрит.

– Отстань, – проворчал я. – Давай-ка сначала поищем склад.

27

Склады

Мы медленно ехали по улице, поглядывая по сторонам в поисках домов, которые бы по виду напоминали брошенный склад. Уже совсем рассвело.

Вскоре мое внимание привлек большой квадратный красный дом на заросшем пустыре. И у пустыря, и у самого здания вид был крайне заброшенный. Судя по всему, заглянуть туда стоило.

– Остановись на следующем перекрестке, – сказал я. – Похоже, это ровно то, что мы ищем. Оставайся в машине, а я пойду обыщу эту дыру.

Я специально сделал небольшой круг, чтобы подойти к зданию сзади, и осторожно – не крадучись, но и без лишнего шума – пересек пустырь.

Несильно подергал заднюю дверь. Заперта, разумеется. Подошел к окну, попытался заглянуть внутрь, но ничего не увидел – окно грязное, внутри темно. Подергал раму – бесполезно.

Перешел к следующему окну – опять неудача. Обогнул здание и двинулся вдоль торца. С первым окном на этой стороне я тоже не справился, зато второе как бы нехотя поддалось, и я поднял его без особого труда.

Тут я увидел, что оконный проем изнутри был забит досками и, как мне показалось, намертво.

Я выругался, но тут вспомнил, что окно, поднимаясь, не скрипело. Я залез на подоконник, вставил руку между досок и подергал их.

Доски поддались.

Я надавил посильнее. С левой стороны доски отскочили, ощерившись целым рядом блестящих острых гвоздей.

Я раздвинул доски и заглянул в проем окна. Темно и тихо.

Стиснув пистолет в правой руке, я перелез через подоконник и спрыгнул на пол. Шагнул влево и тут же очутился в темноте: тусклый свет из окна сюда не доходил.

Переложив пистолет из правой руки в левую, я вернулся к окну и опять сдвинул доски.

Целую минуту, затаив дыхание, я прислушивался. Тишина. Прижимая пистолет к груди, я стал на ощупь обследовать помещение. Под ноги ничего не попадалось – голый пол. Выброшенная вперед рука ловила воздух, пока не наткнулась на шершавую поверхность стены. Как видно, я пересек из конца в конец пустую комнату.

Я двинулся на цыпочках вдоль стены и вскоре нащупал то, что искал, – дверь. Приложил к ней ухо, но не услышал ни звука.

Нашел ручку, осторожно ее повернул и взял дверь на себя.

Что-то зашуршало.

Одновременно я сделал сразу четыре вещи: отпустил ручку двери, подпрыгнул, взвел курок и левой рукой наткнулся на что-то твердое и тяжелое, точно надгробие.

Вспышка от выстрела не дала мне ничего – да и не могла дать, хотя каждый раз кажется, будто что-то в этот момент видишь. Не зная, что делать, я выстрелил еще раз, а потом еще раз.

Раздался жалобный старческий голос:

– Не надо, приятель. Зря стреляешь.

– Зажги свет, – приказал я.

У самого пола, чиркнув, загорелась спичка, и желтый мерцающий свет выхватил из темноты сморщенное лицо какого-то бессмысленного старика, из тех, что ночуют на скамейках в парке. Раскинув дряблые ноги, он сидел на полу. Судя по всему, я в него не попал. Рядом с ним валялась ножка от стола.

– Встань и зажги свет, – приказал я. – А пока жги спички.

Он еще раз чиркнул спичкой, прикрыл вспыхнувший огонек рукой, встал, прошел в другой конец комнаты и зажег свечу, стоявшую на трехногом столике.

Я шел за ним по пятам. Если бы у меня не затекла левая рука, я бы, наверное, держался за него, чтобы не упасть.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, когда свеча загорелась.

Впрочем, теперь на этот вопрос я мог бы ответить и сам. У стены до самого потолка возвышалась гора деревянных коробок с надписью: «Кленовый сироп экстра».

Пока старик объяснял мне, что он, видит бог, абсолютно ничего не знает, что два дня назад некий мистер Йейтс нанял его ночным сторожем и, если что не так, с него спрос невелик, – я приподнял крышку на