Дэшил Хэммет
Красная жатва и другие истории
Dashiell Hammett
RED HARVEST
FLY PAPER
THE BIG KNOCKOVER
106,000 BLOOD MONEY
SLIPPERY FINGERS
ARSON PLUS
ONE HOUR
THE BARBER AND HIS WIFE
THE ROAD HOME
HOLIDAY
LAUGHING MASKS
THE GLASS THAT LAUGHED
THE GREAT LOVERS
THE MASTER MIND
Перевод с английского Андрея Бударова, Виктора Голышева, Александра Ливерганта
, 1996
. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
Издательство Азбука®
* * *
Красная жатва
Из цикла «Оперативник из агентства „Континентал“»[1]
1
Женщина в зеленом и мужчина в сером
Впервые Берсвилл назвал при мне Бесвиллом один рыжий детина по имени Хикки Дьюи в «Большом корабле», в Батте. Поскольку он и рубашку называл «убашкой», я не придал этому значения. Однако в дальнейшем я обнаружил, что Берсвилл называют Бесвиллом и те, кто произносит «р» вполне нормально. Но и тогда я счел это всего лишь безобидной шуткой. Спустя несколько лет я поехал в Берсвилл и убедился, что был не прав.
Прямо с вокзала я позвонил в «Геральд», попросил к телефону Дональда Уилсона и сообщил ему о своем приезде.
– Можете быть у меня в десять вечера? – спросил он хорошо поставленным голосом. – Я живу на бульваре Маунтен, 2101. На Бродвее сядете в трамвай, сойдете на Лорел-авеню и пройдете два квартала пешком.
Я обещал, что приеду. Затем поехал в гостиницу «Грейт вестерн», оставил там вещи и вышел пройтись.
Красотой Берсвилл не отличался. У его архитекторов была явная слабость к кричащим цветам. Когда-то, возможно, город смотрелся, но со временем желтый дым, валивший из высоких кирпичных труб плавильного завода, выстроенного у подножия мрачной горы, выкрасил все дома в одинаково тусклые цвета. В результате получился уродливый сорокатысячный городишко, зажатый между тремя не менее уродливыми, покрытыми густым слоем сажи горами. Под стать городу было и нависшее над ним закопченное небо, которое ничем не отличалось от заводского дыма.
Первый же попавшийся мне полицейский был сильно небрит. У второго на поношенном кителе не хватало пары пуговиц. А третий стоял на самом оживленном городском перекрестке и регулировал движение с сигаретой в зубах. После этого я перестал обращать на них внимание.
В девять тридцать я сел на Бродвее в трамвай и поехал по адресу, который дал мне Дональд Уилсон. Через полчаса я уже стоял у ограды углового дома.
Служанка, открывшая мне дверь, сообщила, что мистера Уилсона нет дома. Пока я пытался втолковать ей, что мистер Уилсон сам назначил мне прийти в это время, в прихожую вошла стройная блондинка лет тридцати в зеленом шерстяном платье. Улыбка никак не вязалась с ледяным взглядом больших голубых глаз. Пришлось повторить все сначала.
– Мужа сейчас нет. – Она говорила с легким акцентом. – Но раз вы с ним договорились, значит он скоро будет.
Мы поднялись по лестнице и вошли в комнату, выходившую на Лорел-авеню. Темная мебель, много книг. Она усадила меня в кожаное кресло у камина, сама села напротив, вполоборота ко мне, и приступила к допросу:
– Вы живете в Берсвилле?
– Нет, в Сан-Франциско.
– Но вы здесь уже бывали?
– Нет.
– Правда? И как вам наш город?
– Пока трудно сказать, – соврал я. На самом деле сказать было легче легкого. – Я ведь только сегодня приехал.
– Место жуткое, сами увидите. – Она на мгновение опустила свои большие голубые глаза, а затем допрос продолжился: – Промышленный город, ничего не поделаешь. Вы горный инженер?
– Не совсем.
Она покосилась на каминные часы и сказала:
– Дональд повел себя не лучшим образом. Пригласил вас, а сам ушел. Да и время для деловой встречи он выбрал не самое удобное.
– Ничего страшного.
– Впрочем, может, у вас не деловая встреча?
Я промолчал.
Блондинка язвительно хмыкнула.
– Я, наверное, ужасно надоела вам своими расспросами, – весело сказала она. – Но вы сами виноваты – молчите, вот и заинтриговали меня. Вы, случаем, не бутлегер? Сколько их у Дональда перебывало – не сосчитать.
Я только загадочно улыбнулся – понимай, мол, как знаешь.
Внизу зазвонил телефон. Миссис Уилсон вытянула к огню длинные ноги в зеленых домашних туфлях и сделала вид, что не слышит звонка. Почему – неизвестно.
– Боюсь, мне… – начала она, но тут в дверях появилась служанка, которая поднялась позвать хозяйку к телефону.
Миссис Уилсон извинилась, вышла вместе со служанкой в коридор, но вниз не пошла, а взяла отводную трубку.
– Говорит миссис Уилсон, – услышал я. – Да… Что, простите?.. Кто? Пожалуйста, говорите громче… Что?! Да… Да… Кто это?.. Алло! Алло!
Трубка с грохотом упала на рычаг. Послышались удаляющиеся шаги. Быстрые шаги.
Я закурил. Пока она бежала вниз по лестнице, я тупо вертел в руках сигарету. Затем подошел к окну, отодвинул край занавески и выглянул на Лорел-авеню. За домом, прямо под окном, находился квадратный белый гараж.
Тут я увидел, что от дома к гаражу торопливо идет стройная молодая женщина в темном плаще и шляпе. Это была миссис Уилсон. Уехала она в двухместном «бьюике». А я вернулся к камину и стал ждать.
Прошло три четверти часа. В пять минут двенадцатого перед домом взвизгнули тормоза. Через две минуты в комнату вошла миссис Уилсон. Без плаща и без шляпы. Лицо белое, глаза почернели.
– Извините, пожалуйста, – выдавила она, и крепко сжатый рот исказила судорога. – Но вы прождали зря. Мужа сегодня не будет.
Я сказал, что утром позвоню ему в редакцию.
Спускаясь по лестнице, я ломал себе голову, почему зеленый носок ее левой туфли потемнел и намок. Уж не от крови ли?
На Бродвее я сел в трамвай. Сойдя на остановке, расположенной в нескольких минутах ходьбы от моей гостиницы, я увидел, что у бокового входа в здание муниципалитета стоит толпа.
У двери с надписью «Управление полиции» собралось человек тридцать-сорок мужчин и несколько женщин. Кого тут только не было: еще не снявшие комбинезоны рудокопы и плавильщики, расфранченные завсегдатаи бильярдных и дансингов, холеные мужчины с сытыми бледными лицами, добропорядочные мужья с постным видом, такие же добропорядочные и скучные жены, а также несколько шлюх.
Вклинившись в толпу, я встал рядом с коренастым человеком в измятом сером костюме. Серым, впрочем, был не только его костюм, но и лицо, и даже полные
