Час спустя репортер уже находился у Рэндалс-Кроссинга. Ночь была настолько темной, что он едва различал дорогу. Когда трамвай исчез в темноте, Хэтч направился на поиски белого дома. Обнаружив его, он свернул на поле и направился к лесу. Впереди на фоне видневшихся вдалеке огней города неясными контурами выделялось высокое дерево.

Запомнив его местоположение, репортер отошел примерно на сто ярдов, где лес подходил ближе к дороге. Здесь он перелез через забор и побрел, спотыкаясь, сквозь темноту, морщась от боли каждый раз, когда его ноги ударялись обо что-то. После десяти минут мучений ему наконец удалось достичь цели.

С помощью маленького электрического фонарика он быстро нашел дупло, оказавшееся чуть больше его кулака. Видимо, в этом месте дерево подгнило, а может, дупло появилось в результате деятельности каких-то животных или птиц. Не зная, что находится внутри, репортер помедлил несколько секунд в нерешительности, но потом, поежившись, все-таки сунул руку в темное отверстие.

Хэтч не нащупал ничего, кроме гнилой древесины. Он зачерпнул ее полную горсть и высыпал на землю. Но его явно послали сюда не ради этого. Репортер снова начал шарить в дупле и вытащил оттуда… кусок веревки. Она была гладкой, белого цвета – самой обычной. Хэтч уставился на нее и улыбнулся.

«Интересно, какой Ван Дузену толк от нее?» – подумал он.

Его рука снова нырнула внутрь, но больше в дупле ничего не оказалось. Тогда он решил, что в дереве может быть еще одно отверстие. Со свойственной ему основательностью (именно это качество помогло Хэтчу стать хорошим репортером) он осмотрел ствол со всех сторон, но безрезультатно.

Примерно три четверти часа спустя Хэтч вошел в круглосуточную аптеку в Бруклине и позвонил Мыслящей Машине. Ему сразу же ответили.

– Ну, что вы нашли? – спросил знакомый голос.

– Ничего интересного, по-моему, – угрюмо ответил репортер. – Только кусок веревки.

– Хорошо, хорошо! – воскликнул Мыслящая Машина. – И как она выглядит?

– Ну, – ответил Хэтч, – она белая… из хлопка, по-моему, где-то шесть дюймов длиной.

– На ней есть узлы?

– Подождите, я посмотрю.

Он сунул руку в карман, чтобы достать ее, когда услышал из трубки удивленный голос Мыслящей Машины:

– Разве вы не оставили ее там?

– Нет, взял с собой.

– Боже мой! – раздраженно воскликнул ученый. – Это плохо. Ну так на ней есть узлы? – спросил он озабоченно.

Хэтч почувствовал, что совершил неискупимый грех.

– Да, – ответил он, изучив веревку. – Два гладких узла на расстоянии примерно двух дюймов.

– Они одинарные или двойные?

– Одинарные.

– Замечательно! Сейчас послушайте меня, Хэтч. Развяжите один из этих узлов, все равно какой именно, и тщательно разгладьте веревку. Затем вернитесь назад и положите ее туда, где нашли. Позвоните мне потом как можно скорее.

– Сейчас, ночью?

– Да, сейчас, немедленно.

– Но… но… – пробормотал удивленный репортер.

– Это крайне важно! – уверил его раздраженный голос. – Вам не следовало забирать веревку. Я попросил вас просто проверить, что находится в дупле. Но раз вы унесли ее, то должны положить назад как можно быстрее. Поверьте мне, это невероятно важно. И не забудьте перезвонить.

* * *

Резкий командный тон ученого снова заставил репортера действовать и подогрел его интерес к этому делу. Выйдя из аптеки, он заметил нужный трамвай, который как раз проезжал мимо. Хэтч догнал его и поднялся в вагон. Расположившись на сиденье, он развязал один узел на куске веревки и, разгладив ее, погрузился в размышления о том, в какую идиотскую затею его втянули.

– Рэндалс-Кроссинг, – объявил спустя какое-то время кондуктор.

Хэтч покинул трамвай и повторил свой непростой путь по дороге и через лес к высокому дереву. Он нашел дупло, сунул в него руку, чтобы вернуть на место веревку, и в этот момент услышал спокойный, тихий женский голос за спиной, почти у самого уха:

– Руки вверх!

Хэтч был человеком рациональным, с большими надеждами на будущее, поэтому мгновенно подчинился.

– Я знал, что это добром не кончится, – буркнул он себе под нос и повернулся.

В темноте репортер смог с трудом различить высокую стройную фигуру. А также маячивший в паре десятков дюймов от его носа револьвер. Оружие он разглядел без всякого труда. Несмотря на кромешную тьму, оно слегка поблескивало, чем еще больше притягивало внимание.

– Ну, – сказал репортер, – твой ход.

– Кто ты? – спросила женщина. Ее голос оставался спокойным и казался довольно приятным.

Хэтч не был посвящен во все тонкости этой операции, но чувствовал, что, сказав правду, может вызвать непредсказуемую реакцию. Мыслящая Машина, помогая кому-то, явно старался держаться в тени, значит, и ему тоже следовало соблюдать осторожность.

– Меня зовут Уильямс, – быстро ответил он. – Джим Уильямс.

– Что ты делаешь здесь?

Репортеру снова пришлось задуматься. На этот вопрос он не мог ответить, поскольку не знал, чем, собственно, занимался. Это и его самого ужасно интересовало. Оставалось попробовать запутать ее, и он рискнул, превозмогая волнение.

– Я пришел от него, – заявил Хэтч многозначительно.

– От кого? – не поняла женщина.

– Пожалуй, ни к чему называть его имя, – ответил репортер.

– Да, да, конечно, – пробормотала она. – Я понимаю.

Потом наступила короткая пауза, в течение которой Хэтч по-прежнему не спускал глаз с револьвера. Репортер проявлял живой интерес к оружию, которое не сдвинулось ни на миллиметр с тех пор, как он увидел его и, словно паря в воздухе перед его лицом, вызывало довольно неприятные ассоциации.

– Где веревка? – спросила наконец женщина.

Теперь у репортера возникло ощущение, что его поймали на месте преступления. Однако незнакомка сама помогла ему выйти из неловкого положения.

– В дупле? – продолжила она.

– Да.

– Сколько на ней узлов?

– Один.

– Один? – повторила она взволнованно. – Засунь-ка руку внутрь и дай мне веревку. Только без фокусов!

Хэтч подчинился в несколько угодливой манере, всем своим видом давая понять, что с его стороны ей не стоит ждать никаких неприятностей.

Взяв веревку, женщина провела по ней пальцами. Они были ловкими и изящными, Хэтч разглядел это даже в темноте.

– И что он сказал? – задала она следующий вопрос.

Репортер понимал, что зашел слишком далеко, и ему ничего не оставалось, как идти дальше напролом.

– Сказал «да», – Хэтч по-прежнему не мог отвести взгляд от револьвера.

– Да? – переспросила женщина. – Ты уверен?

– Да, – сказал репортер снова. У него мелькнула мысль, что он невольно запутывает чьи-то дела, даже не зная, о ком идет речь. Но пока дуло пистолета смотрело ему в лицо, все прочее не особенно его заботило.

– Где это? – спросила женщина.

Ему показалось, что земля разверзлась под ним.

– Я не знаю, – промямлил он в ответ.

– Он не дал ее тебе?

– Нет… Он не доверил…

– А как я тогда ее получу?

– Он