– Сама мисс Уоллэк съела хоть одну из них за то время, пока вы оставались в театре?

– Нет.

Если раньше Мыслящая Машина торопился, то сейчас почти перешел на бег. Хэтч старался не отставать, когда тот спускался по лестнице и по пути к кебу, из которого профессор Ван Дузен успел выкрикнуть слова благодарности доктору Карлтону. На этот раз их местом назначения стал служебный вход театра, из которого исчезла мисс Уоллэк.

Репортер пребывал в полной растерянности. Он ничего толком не понимал и знал только то, что в коробке, оставшейся в гримерке, отсутствовали три конфеты. И что служанка съела две из них, в результате чего отравилась. И тогда напрашивался вывод: если мисс Уоллэк съела третью, с ней должно было произойти то же самое.

«Но яд не смог бы сделать ее невидимой», – подумал Хэтч и задумчиво покачал головой.

Найти вахтера Уильяма Мигана не составило труда.

– Постарайтесь вспомнить, – начал Мыслящая Машина, – не через вас ли, случайно, мистер Мейсон передал в субботу коробку шоколадных конфет для мисс Уоллэк.

– Да, – ответил Миган добродушно и приветливо посмотрел на маленького мужчину, обратившегося к нему. – Она еще не приехала тогда. Мейсон приносил ей коробку конфет почти каждый вечер и обычно оставлял здесь. Я положил ее вечером в субботу сюда, на полку.

– В тот вечер мистер Мейсон пришел в театр раньше или позже других?

– Раньше, – ответил Миган. – Он появился необычно рано, я полагаю, чтобы собрать вещи.

– А другие члены труппы, проходя внутрь, останавливаются здесь, например, чтобы получить свою почту? – поинтересовался ученый и посмотрел в сторону почтового ящика, установленного над полкой, на которую вахтер, по его словам, положил злополучную конфетную коробку.

– Само собой, всегда.

Мыслящая Машина перевел дыхание. Морщины, только что украшавшие его лоб, почти исчезли.

– А теперь скажите, пожалуйста, – продолжил он, – какой-нибудь ящик или коробку выносили наружу через служебный вход в субботу вечером, между девятью и одиннадцатью часами?

– Нет, – ответил Миган уверенно. – Совсем ничего до той поры, когда в полночь наружу вынесли багаж труппы.

– У мисс Уоллэк в ее гримерке было два чемодана?

– Да. И оба огромные.

– Откуда вам это известно?

– Поскольку я помогал заносить и выносить их, – буркнул Миган. – Какое вам до этого дело?

Мыслящая Машина не ответил. Он внезапно повернулся и побежал к кебу. Хэтч следовал за ним тенью.

– Поехали! Поехали наикратчайшим путем к ближайшему отсюда междугороднему телефону! – крикнул ученый кебмену. – Жизнь женщины в опасности!

Полчаса спустя профессор Ван Дузен и Хатчинсон Хэтч сидели в поезде, мчавшемся назад в Бостон. Мыслящая Машина провел в телефонной будке пятнадцать минут. Когда он вышел из нее, Хэтч задал ему несколько вопросов, которые ученый не удостоил ответом. Только где-то через полчаса после того, как они покинули Спрингфилд, Мыслящая Машина продемонстрировал желание поговорить и сразу перешел к сути дела, как бы возобновляя их прежний разговор.

– Конечно, если мисс Уоллэк не покинула закулисную часть театра, она по-прежнему находилась там, – сказал он. – И мы, конечно, не можем предположить, что она стала невидимой. Проблема, следовательно, состояла в том, чтобы найти ее там. То, что против нее не применили никаких действий насильственного характера, мне стало ясно за считаные секунды. Никто не слышал ее криков, внутри отсутствовали следы борьбы или крови. Поэтому давайте предположим сначала, что она сама согласилась на первые шаги, приведшие к ее исчезновению. Не забывайте, что ее наряд совсем не подходил для улицы.

А сейчас давайте попробуем предложить гипотезу, которая соответствовала бы всем известным нам обстоятельствам. У мисс Уоллэк сильно болела голова. Это можно вылечить с помощью гипноза. Был ли там гипнотизер, к чьим услугами она могла бы прибегнуть? Предположим, да. Мог ли он, воспользовавшись тем, что она находилась в его власти, перевести ее в каталептическое состояние? Предположим, у него был мотив, и он мог это сделать. Тогда как преступник сумел бы избавиться от нее?

Начиная с этого момента, можно задать себе массу самых разных вопросов. Но нам надо ограничиться наиболее логичными из них, допускающими, что наша гипотеза, соответствовавшая всем обстоятельствам, правильная. Понятно, что наш гипнотизер не стал бы пытаться вытащить ее из гримерки. Что остается тогда? Один из двух чемоданов в комнате.

Хэтч открыл от удивления рот.

– Вы имеете в виду… Вы считаете возможным, что ее загипнотизировали и поместили во второй чемодан, тот, который был стянут ремнями и заперт? – спросил он.

– Это единственное, что могло случиться, – ответил Мыслящая Машина решительно. – А значит, именно так все и произошло.

– Почему? Это же ужасно! – воскликнул Хэтч. – Женщина находится в чемодане сорок восемь часов? Даже если она была жива тогда, скорей всего, сейчас уже мертва.

Дрожь пробежала по его телу, когда он сказал это. Хэтч впился взглядом в лицо Мыслящей Машины, но не заметил на нем признаков ни жалости, ни страха. Оно по-прежнему сохраняло немного странное выражение, пожалуй, свидетельствовавшее о работе мозга.

– Это вовсе не обязательно означает, что она мертва, – объяснил Мыслящая Машина. – Если она съела третью конфету, перед тем как ее загипнотизировали, тогда, возможно, да. Но если ей поместили ее в рот после того, как она оказалась в каталептическом состоянии, есть шансы, что она не умерла. Конфета в этом случае не должна была растаять, а организм впитать яд.

– Но ведь она могла задохнуться, у нее могли быть переломаны кости в результате неаккуратного обращения с чемоданом, за это время с ней могло много чего произойти, – возразил репортер.

– Человек в каталептическом состоянии совершенно невосприимчив к травмам, – ответил профессор. – Есть, конечно, опасность задохнуться, но воздух в довольно большом количестве может поступать в чемодан.

– А конфета? – спросил Хэтч.

– Да, конфета, – ответил Мыслящая Машина. – Мы знаем, что две из них чуть не убили служанку. И все же мистер Мейсон признался, что купил их. Может, он и есть гипнотизер? Нет. У него не такие глаза. Его фотография говорит мне это. Нам известно, что мистер Мейсон покупал конфеты мисс Уоллэк неоднократно. И мы знаем, что порой он оставлял их у вахтера, который дежурит у служебного входа. Нам известно также, что члены труппы останавливались там забрать почту. Получается, что у кого-то была возможность заменить эту коробку на другую, с отравленными конфетами. Они ведь все похожи.

Безумие и свойственное ему коварство стоят за всем этим, – продолжил профессор. – Это была хорошо обдуманная попытка убить мисс Уоллэк, давно вынашиваемая и, возможно, ставшая результатом безответной или безнадежной страсти. Она началась с отравленных