Император Александр Александрович балов не любил с детства. Вернее, с ранней юности, когда старший брат Николай начал выходить в свет. Малые балы в Эрмитаже придумались специально для наследника, и все бы ничего, если бы туда не заставляли ходить и его тоже. Зала для Малых балов располагалась на половине Николая – в Шепелевском дворце, в котором Александр бывать не любил. По числу приглашенных бал считался малочисленным, зато на него являлись самые, как говорила королева Анна из династии Стюартов, «сливки» столичной знати, да к тому же почти в полном составе дипломатический корпус. Танцы, карточные столы, ужин. Все, как предписано. Не то чтобы юноше, почти ребенку, было там скучно. Его нелюбовь происходила совсем из другого. Матушка Мария Александровна обожала Никки – красивого, умного, во всех отношениях удавшегося – и с некоторым разочарованием взирала на второго сына, некрасивого, неуклюжего и нелюдимого. Эта разница в отношении была замечена придворными, которые, в свою очередь, стали всячески ее подогревать, считая, что тем самым угождают государыне. Александр постоянно ловил на себе пренебрежительные взгляды, а иногда и слышал, как кто-то сокрушался:

– Насколько хорош Николай, настолько проигрывает рядом с ним Александр. А если он к тому же, как говорят, глуп, то слава Господу, что императором ему не быть.

Александру, начисто лишенному зависти к старшему брату, было не то чтобы обидно, но неприязненные взгляды, направленные на него, словно лишали силы. Как порча. Иногда он даже думал о том, что в один прекрасный день эти взгляды обовьют его, как паутина, и задушат.

С тех пор прошло немало лет. Его старший брат Николай скоропостижно скончался, и императором стал именно тот, на кого никто не делал ставку.

Пути Господни, как известно, неисповедимы.

Многое изменилось, но только не его нелюбовь к балам.

А балов было много. Даже слишком. Каких нервов стоил один «Большой бал Николаевской залы», где собиралась вся «Табель о рангах»! Немногим легче был и Средний бал в Концертном зале Зимнего дворца, хотя отбор публики происходил более жестко – приглашалась в основном «трехклассная аристократия», что, впрочем, не делало его менее суматошным и бестолковым. Недаром зимние балы называли «бешеными», ох, недаром! Традиционно зимние большие и малые императорские балы завершались Масленичным – накануне Великого поста, еще при деде Николае Первом заканчивающимся ровно в двенадцать. Трубач играл «Отбой», и танцы прерывались хоть на середине. Именно этот момент Александр любил больше всего.

Он был бы рад и вовсе запретить это всеобщее беснование, но Мария Федоровна любила балы больше жизни, а ей он отказать не мог.

Привычка потакать жене и довела до греха: сделал Аничковские балы обязательной частью зимнего сезона. Зато отвоевал другое послабление – по статусу этот бал был «домашним», а, следовательно, приглашались на него люди лично приятные ему или императрице. Устоял он перед Минни еще и в том, что отменил строгие требования к бальной одежде. Для мужчин, разумеется. При батюшке государь и офицеры должны были являться в парадном мундире, гражданские – в форменном фраке.

Он еще помнил рассказ деда Николая Павловича о том, как в тридцать девятом году лично приказал отправить под арест только что получившего чин поручика Михаила Лермонтова. Тот посмел явиться на бал в вицмундире с неформенным шитьем на воротнике и обшлагах.

Знай дед, что внук проводит заседания Государственного совета, одевшись в сюртук и простую рубаху, умер бы от стыда за отпрыска.

Зато в другом он пошел на поводу у жены. С него было взято обещание посещать «домашние» балы и торчать на них до окончания.

Не согласиться Александр не мог.

Все годы их семейной жизни он чувствовал вину перед Минни и всеми силами старался ее загладить, хотя и сам не сказал бы внятно, в чем именно она заключалась.

В том ли, что за спиной о государыне судачили, будто перешла от старшего брата к младшему по наследству, как старая одежда? Или в том, что клятву верности перед аналоем он произносил, не чувствуя в сердце истинной любви? А может, в том, что росла, как безымянное деревце, его дочь, рожденная от незаконной связи?

Он чувствовал, что рядом с ним Минни жилось спокойно и счастливо, но это лишь увеличивало вину перед ней. Узнай она о Зинаиде, была бы раздавлена его ложью, которую наверняка сочла бы равной предательству. Ведь сама она – чиста и безвинна перед Господом.

Нынче ему все же удалось улизнуть с бала после полуночи. Императрица в светло-зеленом вырезном платье, очень шедшим к ее глазам, как раз собралась пуститься в пляс с очередным флигель-адъютантом, которого выбрала себе в партнеры, и на его слова только улыбнулась. Уходя, он шепотом напомнил ей, что совсем недавно один такой флигель-адъютант, князь Голицын, уронил ее во время танца, запутавшись шпорами в оборке ее платья. Минни сделала «страшные» глаза и рассмеялась.

Видя, что государыня в хорошем настроении, Александр, подняв по пути ридикюльчик графини Строгановой и получив в ответ стрельбу глазками, насвистывая из «Евгения Онегина», прошел в кабинет.

Уже на пороге улыбка сошла с его лица, и вернулась тревога.

Он ждал Перовского с докладом, но оговоренное время истекло, а того все не было.

Сняв сюртук, Александр бросил его на стул и принялся ходить из конца в конец комнаты.

В голову лезли мысли одна страшней другой. Он уж было решил, что случилось несчастье, как в дверь, не стучась, вошел Алексей.

Император взглянул на его лицо, и от души отлегло: Перовский был спокоен.

– Государь, все случилось, как задумывалось. Зинаида в надежном месте. Охрану я обеспечил.

Опустившись на диван, Александр указал на место рядом.

– Меня гнетет мысль, что, спрятав Зинаиду пусть даже очень далеко, мы не будем покойны до конца дней, ибо нам неизвестно имя убийцы.

Перовский, собиравшийся заговорить, при этих словах нахмурился, но, увидев напряженное лицо императора, неожиданно улыбнулся.

– Представьте, государь, Зизи сказала то же самое. Сразу видно, что девушка умна и, главное, очень храбрая. Она предложила устроить преступникам западню.

– Что значит «предложила»? Она что, в полиции служит?

– Не сердитесь, государь. План поимки лиходеев готов и реализуется опытными агентами. Разумеется, никто из них не посвящен в тайну. Но какова девушка! Сама все придумала и предложила план, да такой отчаянный, что я был поражен! Чувствуется кровь!

Александр поднялся и отошел к окну. Слова Перовского не обрадовали его, а только взволновали и растравили старые раны.

Как же беспечны бывают люди, зачиная детей и не думая об их будущей судьбе!

А судьбу не обманешь. Она