Таким был профессор Ван Дузен, также известный как Мыслящая Машина. Данным прозвищем, характеризовавшим его лучше, чем длинный список почетных званий, ученого наградил Хатчинсон Хэтч. Случилось это после того, как тот согласился сыграть партию с чемпионом по шахматам. Получив в день поединка короткий инструктаж относительно этой игры, он одержал победу. Мыслящая Машина заявил тогда, что для логики не существует преград, и матч подтвердил его правоту. Впоследствии между раздражительным гением и репортером возникла своеобразная дружба, в которой Хэтч олицетворял для ученого огромный суматошный внешний мир, тогда как другой видел в друге удивительно проницательный ум, способный быстро находить правильные решения самых сложных практических задач, имевших очень малого общего с деликатной работой в лаборатории.

Сейчас Мыслящая Машина сидел в огромном кресле в своей гостиной, соединив перед собой кончики пальцев обеих рук, и смотрел, прищурившись, на Хэтча, который, почти не прерываясь, говорил уже больше часа. За это время он успел изложить все известные ему и полиции факты, начиная с произошедшего на маскараде в «Севен Оуксе» и заканчивая возвращением мисс Долли Мередит.

– А теперь, мистер Хэтч, – попросил Мыслящая Машина, – расскажите о том, что известно о втором похищении золотой посуды.

– Там все было достаточно просто, – начал репортер. – Обычная кража со взломом. Кто-то проник в дом Рэндольфа, вырезав кусок стекла и открыв задвижку окна. Преступник забрал золотые тарелки и сбежал. Вот и все, что, в принципе, известно об этом.

– И, конечно же, не осталось никаких следов?

– Нет, пока ничего не удалось найти.

– Я полагаю, после возвращения посуды экспресс-почтой мистер Рэндольф приказал поместить ее в ту же маленькую комнату, где она находилась раньше?

– Да.

– Он просто идиот!

– Хм… Возможно.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Сейчас полиция по-прежнему отказывается сообщить, какие улики у них есть против Герберта, помимо того, что посуду нашли у него, – сказал репортер. – Хотя, конечно, этого вполне достаточно. Они также не говорят, что изначально позволило им связать его с этой историей. Детектив Мэллори не…

– Когда и где арестовали мистера Герберта? – перебил его профессор.

– Вчера, во вторник, во второй половине дня, у него дома. Четырнадцать предметов золотой посуды лежали в его комнате на столе.

Мыслящая Машина опустил глаза на мгновение, а потом снова, прищурившись, посмотрел на репортера:

– При первой краже пропало только одиннадцать предметов, вы говорили?

– Только одиннадцать, да.

– И, по-моему, вы сказали, что в грабителей дважды стреляли?

– Да.

– И кто стрелял в них?

– Один из детективов. Каннингхэм, я думаю.

– Это точно был детектив, вам это доподлинно известно?

– Да, я точно знаю.

– Ага. Продолжайте, пожалуйста.

– Вся посуда была просто разложена, ее даже не попытались спрятать, – сказал Хэтч. – На полу стояла коробка. В нее Герберт, по всей видимости, собирался упаковывать тарелки, когда детектив Мэллори и двое его людей вошли в комнату. Слуга Герберта, Блэр, в это время как раз куда-то отлучился. А вся родня Дика находится в Новой Шотландии, поэтому он был дома один.

– Скажите, а что-нибудь еще, кроме золотой посуды, нашли?

– О да! – воскликнул репортер. – В одном чемодане обнаружили множество ювелирных украшений и пятнадцать или двадцать драгоценных вещиц. Стоимость этой находки примерно пятьдесят тысяч долларов. Полиция изъяла все, чтобы найти владельцев.

– Боже мой! Боже мой! – воскликнул Мыслящая Машина. – Почему вы не упомянули о драгоценностях сразу? Подождите минуту.

Хэтч замолчал, а ученый уставился в потолок.

Репортер поерзал на своем неудобном стуле и успел выкурить пару сигарет, прежде чем Мыслящая Машина повернулся к нему и кивнул, давая понять, что тот может продолжать.

– Это все, что мне известно, – сказал Хэтч.

– Мистер Герберт говорил что-нибудь, когда его арестовали?

– Нет, Дик только рассмеялся, по непонятной для меня причине. Я не думаю, что мне было бы весело на его месте.

– И он не сказал ничего с тех пор?

– Нет, ничего, ни мне, ни кому-то еще. Ему предъявили обвинение в ходе предварительного слушания, он заявил, что невиновен, и его выпустили под залог в двадцать тысяч долларов. Кто-то из богатых друзей мистера Герберта раскошелился.

– Он объяснил, почему отказывается что-либо рассказать? – спросил Мыслящая Машина.

– Герберт заявил мне, что не собирается ничего говорить, поскольку, даже если расскажет правду, никто ему не поверит.

– Сколько бы он ни заявлял о невиновности, боюсь, никто действительно не поверит ему, – загадочно проговорил ученый. Потом, помолчав несколько минут, пробормотал: – Это мог быть брат, конечно.

– Брат? – быстро спросил Хэтч. – Чей брат? Что за брат?

– Насколько я понимаю, – продолжил ученый, проигнорировав его вопросы, – вы не верите в виновность Герберта в первой краже.

– Я просто не могу в это поверить, – ответил Хэтч. – Не могу, – повторил он.

– Почему?

– Ну, потому… потому что он не из таких, – объяснил репортер. – Я знаю его не один год, лично, не понаслышке.

– Вы были близкими друзьями во время учебы в колледже?

– Нет, не особенно, но мы оба учились в одной группе, и… Дик прекрасно, просто здорово играл в футбол. – Это был сильный аргумент.

– А сейчас вы верите в его виновность? – поинтересовался ученый.

– Я по-прежнему не верю в нее… и готов поручиться головой, что он честный человек.

– А мисс Мередит?

Последний вопрос не понравился репортеру, хотя он видел эту женщину и разговаривал с ней.

– Думаю, нелепо предполагать, что она может иметь отношение к какой-либо краже, не так ли?

Мыслящая Машина не удостоил его ответом.

– Итак, мистер Хэтч, – сказал он наконец, – эта проблема сводится к следующему. Нам надо узнать, действительно ли некий мужчина, который на основании ряда фактов считается виновным в краже золотой посуды, похитил ее. У нас имеется испачканная кровью подушка из автомобиля, на котором сбежали воры. Это дает основание сделать вывод, что один из них ранен. И у нас есть мистер Герберт с травмированным правым плечом. Это повреждение, по его собственному утверждению, он получил в ночь кражи, хотя мистер Герберт и не хочет рассказывать, каким именно образом. Затем мы имеем вторую кражу и тот факт, что украденную собственность нашли у него вместе с другими ворованными вещами, а именно драгоценностями. Если на том и остановиться, это дело, очевидно, могут посчитать раскрытым.

– Но… – попытался возразить Хэтч.

– Однако мы попробуем пойти немного дальше, – перебил его Мыслящая Машина. – Я могу, разобравшись с двумя моментами, стопроцентно доказать, был ли мистер Герберт ранен в той машине. Если все так и произошло, значит,