– Это действительно ты? – спросила Долли.

– Да, – торопливо ответил мужчина. – Быстрее, кто-нибудь может нас увидеть.

Долли распахнула окно и сделала шаг назад. Маленький белый предмет со свистом влетел в комнату и беззвучно приземлился на ковер. Долли жадно схватила его и снова подбежала к окну. Внизу она увидела удалявшийся силуэт мужчины, потом заметила поодаль полицейского, возможно бродившего в поисках места, где можно было бы вздремнуть.

Дрожа от возбуждения, Долли опустила шторы, после чего зажгла газовую лампу. Она торопливо развернула записку, села на пол и прочитала ее. Большая часть послания оказалась полна любовными излияниями, а из действительно важного оно содержало план нового побега, который должен был состояться в среду в такое время, чтобы они смогли успеть на пароход, который отправится в Европу днем, в половине третьего.

Долли несколько раз перечитала записку, написанную на мятом листке, и, выучив содержание практически наизусть, одарила ее множеством поцелуев. Конечно, это было излишне, но девушки ведь удивительные создания!

– Он лучший в мире! – воскликнула Долли.

Она неохотно сожгла послание и избавилась от пепла, выбросив его в окно, после чего вернулась в кровать. На следующее утро, в понедельник, когда Долли с видом невинной овечки спустилась на завтрак, мистер Мередит окинул дочь суровым взглядом. Он пытался понять, что скрывается за ее покорным и послушным видом, но далеко не всякий мужчина способен угадать по лицу женщины ее истинные мысли. Долли очаровательно улыбнулась ему.

После завтрака в солнечном углу библиотеки между отцом и дочерью состоялся короткий разговор.

– Я решил, что в четверг мы с тобой вернемся в Балтимор, – сообщил он ей.

– О, чудесно! – воскликнула Долли.

– Учитывая все обстоятельства и то, что ты нарушила данное мне обещание не видеться с Гербертом, я думаю, так будет разумнее всего, – продолжил он.

– Возможно, – пробормотала она.

– Почему ты встретилась с ним? – спросил мистер Мередит.

– Я согласилась на это с единственной целью: попрощаться, – ответила Долли, скромно опустив глаза. – И объяснить ему свою позицию.

О женщины! Коварные, лицемерные, очаровательные создания! Все сложные ситуации в жизни возникают по вашей милости. Все грехи и страдания – ваша работа!

Мистер Мередит задумчиво почесал подбородок и подумал, что требовать что-то от Долли было бы довольно опасным экспериментом. Но тем не менее, откашлявшись, он сказал:

– Считай это моим пожеланием и даже приказанием, но ты не должна больше общаться с мистером Гербертом ни посредством писем, ни каким другим образом.

– Да, папа, – согласилась она.

Мистера Мередита немного удивило, насколько легко ему удалось достичь нужного результата. Знай он женщин чуть лучше, пожалуй, заподозрил бы неладное.

– На самом деле ты ведь не любишь его, – осмелился он добавить. – Это было всего лишь девичье увлечение.

– Я как раз сказала ему вчера все, что думаю о нем, – ответила Долли. В сущности, это было правдой, поэтому ее ответ прозвучал довольно искренне.

На этом их разговор закончился.

В тот же день, около полудня, Хатчинсон Хэтч навестил Дика Герберта.

– Ну, что тебе удалось выяснить? – спросил он.

– Послушай, старина, – ответил Дик вежливо, – я решил, что не могу ничего рассказать тебе об этом деле. Слишком уж оно личное.

– Да, я понимаю, но полиция не в курсе этого, – угрюмо заметил репортер.

– Полиция! – воскликнул Дик и улыбнулся.

– Ты видел ее? – поинтересовался Хэтч.

– Да, я видел Долли, и ее отца тоже, – ответил Дик.

Хэтч понял, что единственная дверь, которая могла привести его к истине, перед ним захлопнулась.

– Мисс Мередит и была девушкой из автомобиля? – спросил он напрямую.

– Послушай, я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

– Ты был мужчиной, укравшим золотую посуду?

– На это я тоже не стану отвечать, – сказал Дик, улыбаясь. – Ты хороший парень, Хэтч. Ты нравишься мне. Я понимаю, что твоя работа – собирать информацию, но в данном случае я постараюсь сделать так, чтобы ты не смог ничего выяснить. Пусть в этом разбирается полиция.

Он подошел к Хэтчу и сердечно пожал ему руку.

– Поверь мне, если я расскажу тебе правду, всю целиком, меня арестуют, как только ты ее опубликуешь, а такой поворот событий не входит в мои планы.

Хэтчу ничего не оставалось, как покинуть дом своего приятеля.

В ту же ночь золотую посуду мистера Рэндольфа похитили во второй раз. А тридцать шесть часов спустя детектив Мэллори арестовал Ричарда Герберта и обнаружил у него украденные тарелки. Когда полицейские пришли за Диком, тот громко рассмеялся.

Часть третья

Мыслящая Машина

Глава I

Профессор Август С. Ф. Х. Ван Дузен, доктор философии, юридических и медицинских наук, член Лондонского королевского общества и так далее и тому подобное, был абсолютным научным авторитетом. Он имел рост пять футов и два дюйма при весе в сто семь фунтов, что считалось чуть выше нормы. Шляпу он носил восьмого размера. Густые соломенно-желтые волосы закрывали его уши и обрамляли чисто выбритое морщинистое лицо, судя по чертам которого профессор, будучи крайне напористым по натуре, как ни парадоксально, обладал довольно капризным характером. Уголки его рта, напоминавшего прямую линию, были чуточку загнуты вниз, а голубые прищуренные глаза прятались под толстыми стеклами очков. Но наиболее заметной частью его облика являлся чрезмерно широкий и высокий лоб, придававший ему довольно своеобразный вид.

В качестве развлекательной литературы в редкие моменты отдыха профессор читал иллюстрированные энциклопедические статьи, посвященные различным наукам. Иногда он и сам писал их, защищая или опровергая различные «измы». Он был правнуком известного немецкого ученого и достойным продолжателем традиций семейства, которое в каждом поколении дарило миру хотя бы одно громкое имя.

Тридцать пять лет из своих пятидесяти он посвятил логике, изучению и анализу причинно-следственных закономерностей, как в живой и неживой природе, так и в области человеческой психики и поведения. Он лично в значительной мере поспособствовал корректировке фундаментальных принципов по крайней мере двух точных наук и внес значительный вклад в копилку знаний многих других. Какое-то время он занимал должность заведующего кафедрой философии в одном знаменитом университете, но однажды провозгласил тезис, шокировавший руководство данного учебного заведения, после чего ему предложили уйти. Однако спустя двенадцать лет руководство этого университета использовало все свое влияние и дипломатические способности, чтобы убедить Ван Дузена принять их степень доктора юридических наук.

В течение многолетней научной деятельности этого человека различные американские и иностранные научные и образовательные институты присваивали ему всевозможные ученые степени, хотя этот факт никогда его особенно не заботил. Он разжигал камин с помощью уведомлений об этих непрошеных почестях