– Тогда что это? – Оливер показал на бровь и внимательно следил за реакцией Стефании.

– Не знаю, – покраснела она, явно от злости. – Но вы должны при всех попросить у него прощения. Это же такой позор…

– Прощения? – удивился Оливер.

– Мистер детектив. – Она сделала шаг к нему, и Оливер про себя усмехнулся. Подумав, что у него есть еще одна целая бровь для еще одного удара от Тэтчеров. – Мой муж – уважаемый человек, и вы его опозорили на весь город. Так что я требую, – она стукнула ногой, – чтобы вы пошли туда, – она махнула на сцену, – и всем сказали, что мой муж – хороший человек. Иначе что про нашу семью подумают люди? Что мой муж пьяница и дебошир? Нет, я такого допустить не могу.

Оливер огляделся. Кевину все же удалось почти всех разогнать, так что поляна была пуста. Над озером догорал закат, становилось темнее и заметно холоднее. У трейлера с хот-догами стоял Рон с сыновьями шерифа и пытался их как-то отвлечь, показывая гримасы и фокусы одной рукой.

– Миссис Тэтчер, вы бы лучше не о своем дорогом муже беспокоились, – Оливер вернул взгляд на Стефанию, – а о детях. Уже поздно, им пора домой.

– Позвольте мне самой решать, что делать мне с моими детьми, – процедила Стефания сквозь зубы, но все же посмотрела в сторону фургончика и, выпрямившись, напоследок бросила: – Я этого просто так не оставлю.

Оливер тяжело вздохнул. Все же голова еще не очень хорошо соображала после удара. Он вновь приложил холодный брикет к брови. Ему нужно было поговорить с шерифом, но разговор предстоял не из легких, и к нему надо было хорошо подготовиться. Но завтра с утра, когда офис будет переполнен людьми, Джим в лучшем случае станет орать или, еще хуже, просто закроется. И, не задумываясь, Оливер вернул брикет в «Скорую» – с него неприятно капала вода, – быстро пересек поляну и прошел парковку. Пожалел, что остановился так далеко, открыл машину и собирался уже в нее сесть, как вдруг голова закружилась, и он оперся рукой о раму.

– Вам все же лучше не садиться за руль, – прозвучал голос Лили, которая появилась как будто из ниоткуда и придержала его за руку. Наверняка за ним все это время следила.

– Все в порядке, – отмахнулся он от помощи.

– Вам незачем геройствовать, я могу вас отвезти до гостиницы. Правда, мне за своей машиной надо возвращаться домой. Но я могла бы вас подвезти на вашей…

– Нет, это исключено, – отрезал он.

– Тогда давайте я хотя бы вам помогу? – Она открыла перед ним водительскую дверь.

Оливер почувствовал себя весьма неловко, но сел. Еще более неловко почувствовал, когда она осторожно закрыла за ним дверь. Но только он подумал, что остался один, она как ни в чем не бывало села на пассажирское место и, заметив его молчаливую озадаченность, произнесла:

– Прослежу за вами, чтобы вы не улетели в кювет.

Оливеру ничего не оставалось делать, как согласиться, и они выехали на трассу в сторону Хилтона. В небе было уже довольно темно, но дорогу ярко освещали фары. Обезболивающее стало понемногу отходить, и бровь неприятно запульсировала.

– Простите, что я не сказала вам раньше про Джима и Джеки, – произнесла Лили.

– О, вы все же помните, – ответил Оливер, на миг отвлекшись от дороги и коротко посмотрев на нее. – Меня волнует один вопрос, почему вы не сказали об этом раньше? Представляете, сколько времени потеряно…

– Я догадалась об этом совсем недавно, – перебила Лила.

– И как же вы догадались? – спросил Оливер.

Лили тяжело вздохнула, и в белом салоне «Линкольна» повисла тишина.

– Однажды, после очередного ночного патруля, еще до смерти Джеки, я так сильно устала, что сил домой никаких не было возвращаться. Вот и подумала прилечь в офисе на диване. В кабинете шерифа тогда горел свет. Я заглянула. А он там был с девушкой, и это была совсем не его жена. Я не смогла ее хорошо разглядеть, просто брюнетка. Ну а после похорон, когда он меня обвинил во всем, я стала вспоминать наши разговоры с Джеки. И поняла, что она мне не раз говорила, что сильно влюблена и у них все очень сложно. Я думала, она про Найджела, но сейчас понимаю, что наверняка она говорила про шерифа. У него же семья и дети… Надо же, она и женатый человек…

– В следующий раз, прошу, говорите о своих догадках, как только они у вас появятся, – после недолгого молчания ответил Оливер, явно недовольный тем, что Лили не сказала ему об этом сразу. Конечно, это были всего лишь ее догадки, но пульсирующая бровь говорила об обратном – без каких-либо сомнений, в кабинете была Джеки. Оставалось добиться от Джима признания, что он с ней спал, а быть может, и убил в порыве ревности к Найджелу, или же Джеки хотела рассказать про их отношения его жене.

До офиса шерифа они доехали в тяжелом молчании. Впрочем, и там висела такая же тишина. Ярко светили галогеновые лампы, Рик наливал кофе, Кевин, задумавшись, сидел за своим столом и, как только увидел их, вскочил.

– Где шериф Тэтчер? – спросил Оливер.

– Мы закрыли его в одной из камер, чтобы он отоспался и успокоился, – ответил Кевин. – Нам повезло, что никто в этом году на Дне ловли карпа не дебоширил, кроме него. Он там сейчас один.

В конце коридора недалеко от допросной находилась железная дверь, которая вела в длинное темное помещение с несколькими пустыми камерами для заключенных. В одной из них и сидел Джим, сложив руки на груди и оперевшись о стену. Но он не спал. Смотрел в потолок и не двигался. Оливер шумно подвез металлический стул к камере, но даже так Джим не обратил на него никакого внимания.

– Возьмите. – Оливер подкатил к нему бутылку воды. – Мне надо с вами поговорить.

Джим ничего не ответил, но бутылку забрал. Оливер сел на стул и стал молча за ним наблюдать. Сколько они провели времени в таком молчании, было сложно сказать. Джим выглядел очень расстроенным: опустил плечи, постоянно качал головой и протирал глаза. В нем больше не было той привычной для него агрессии, и Оливер подумал – хорошо, что решил приехать сейчас.

– Я должен знать, – прервал тишину Оливер, незаметно включив диктофон. – Вы причастны к смерти Джеки Браун?

– Нет, не причастен, – ответил Джим на удивление весьма трезвым голосом. Видимо, поездка в машине до участка и время, что он здесь просидел, помогли развеять выпитое им пиво.

– Вы