– Сбежала со мной?! – воскликнул Дик. – Ее нет дома?!

– Да. Она отсутствует с вечера четверга, то есть с тех пор, как ограбили Рэндольфа. Мистер Грейтон попросил полицию помочь в поисках, и они занимаются сейчас этим, но по-тихому. Газеты еще не проведали об этом, я имею в виду – другие газеты. Твое имя не упоминалось в полиции. А сейчас я хотел бы знать: правда ли то, что ты намеревался сбежать с ней?

Дик несколько раз нервно прошелся по комнате, затем остановился перед Хэтчем.

– Это какая-то глупая шутка? – спросил он, едва не дрожа от злости.

– Ты не намеревался сбежать с ней в четверг вечером? – еще раз спросил репортер.

– Я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

– Ты получил приглашение на бал Рэндольфа?

– Да.

– Ты ходил туда?

Дик посмотрел прямо в глаза Хэтчу.

– На это я тоже не буду отвечать, – сказал он после паузы.

– А где ты был в тот вечер, когда состоялся бал?

– Не твое дело, – отрезал Дик.

Репортер внимательно посмотрел на Герберта. Когда журналистский инстинкт полностью овладевал им, для него больше не существовало друзей. И сейчас он как будто забыл, что хорошо знал Дика. Перед собой он видел только молодого человека, из которого мог выжать информацию в интересах охочей до новостей публики.

– Больная рука помешала тебе пойти на бал? – продолжил он уже тоном представителя обвинения.

– Я не намерен отвечать на это.

– А что у тебя за травма?

– Послушай меня, Хэтч, – тон Дика говорил о том, что он едва сдерживается, – я не отвечу больше ни на один твой вопрос, особенно на последний, пока не узнаю, в чем, собственно, дело. Кое-что произошло в вечер маскарада, но я не могу обсуждать это ни с тобой, ни с кем-то другим. Однако, судя по тому, что лично мне известно о случившемся тогда, мы говорим об абсолютно разных вещах. – Дик сделал паузу и, похоже, собирался добавить еще что-то, но передумал.

– Это пулевое ранение? – спокойно продолжил Хэтч.

Дик настолько плотно сжал губы, что они превратились в узкую полоску – ему явно стоило труда сохранять самообладание.

– С чего ты взял? – спросил он.

Хэтч задумался, он сам не понимал, откуда у него появилась эта идея, но потом, вспомнив о двух выстрелах, произведенных в Грабителя и Девушку, когда они в спешке уезжали от «Севен Оукс», решил, что подсознательно связал их с травмой друга.

Репортер уже хотел ответить, но в дверь постучали и в комнату вошел Блэр с визиткой в руке. Он вручил ее Дику, который выглядел немного удивленным, когда взглянул на нее, но потом кивнул. Блэр исчез, а вскоре после этого на лестнице послышались шаги, и на пороге появился Стайвесант Рэндольф.

Глава VI

Дик протянул мистеру Рэндольфу левую руку, однако тот проигнорировал ее и впился взглядом в Хэтча.

– Я надеялся поговорить с вами с глазу на глаз, – сказал он холодно.

Репортер сделал попытку подняться.

– Сиди, – остановил его Дик. – Мистер Хэтч – мой друг. Я не знаю, что вы хотите сказать, мистер Рэндольф, но в любом случае вы можете свободно говорить при нем.

Хэтчу хорошо было знакомо такое состояние Дика: когда его приятель хотел поставить кого-то на место, он всегда говорил холодным тоном, четко произнося каждое слово, при этом его лицо становилось особенно бледным.

– Я не хотел бы… – начал мистер Рэндольф.

– Вы можете о чем угодно говорить при мистере Хэтче, или беседа не состоится, – уже спокойно добавил Дик.

Мистер Рэндольф откашлялся, на его лице появилось выражение усталости.

– Ладно, – ответил он. – Я пришел потребовать, чтобы вы вернули мою золотую посуду.

Хэтч подался вперед и вцепился в подлокотники своего кресла. Это требование имело непосредственное отношение к тому, о чем он хотел поговорить с Диком, но не знал, как начать. Для мистера Рэндольфа подобное явно не составляло труда.

– Какую еще золотую посуду? – спросил Дик все тем же тоном.

– Одиннадцать тарелок, которые вы в наряде Грабителя забрали из моего дома в четверг вечером, – так же спокойно ответил мистер Рэндольф.

Дик шагнул вперед, лицо его мгновенно покраснело, а левая рука сжалась в кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь, в то время как пальцы беспомощной правой руки нервно подергивались. Хэтчу показалось, что Дик вот-вот набросится на мистера Рэндольфа. Однако ему удалось восстановить контроль над собой. И здесь, пожалуй, значительную роль сыграл тот факт, что мистер Рэндольф был на двадцать лет старше его. Хэтч это понял, но неизвестно, так ли это воспринял сам Стайвесант.

– Сядьте, мистер Рэндольф, и объяснитесь, – предложил Дик.

– Нет необходимости вдаваться в детали, – ответил незваный гость, проигнорировав предложение сесть. – Я не хотел заходить так далеко в присутствии постороннего, но вы вынудили меня это сделать. Итак, вы собираетесь вернуть посуду?

– Не могли бы вы сказать, почему считаете, что она у меня? – поинтересовался Дик.

– Все указывает на это, – заявил мистер Рэндольф. – Вы получили приглашение на мой костюмированный бал и, явившись туда в наряде Грабителя, вручили его на входе моему слуге. Вы привлекли его внимание, и он прочитал ваше имя на карточке. И запомнил его. Мне пришлось рассказать всю эту историю детективу Мэллори. Но я не упомянул вашего имени и запретил слуге называть его полицейским. Он солгал им, сказав, то сжег все карточки-приглашения.

«Неужели это объяснение удовлетворило Мэллори?» – подумал Хэтч.

– Я также не стал намекать полиции, что догадываюсь, кто пришел на мой маскарад в столь странном костюме, – продолжил тем временем мистер Рэндольф. – Просто я решил, что это что-то вроде розыгрыша с вашей стороны и что посуда будет возвращена в ближайшее время. Конечно, я и представить не мог, что вы возьмете ее по какой-то иной причине, и промолчал, само собой разумеется, из уважения к вам и вашему семейству. Однако сейчас мне хотелось бы получить ее назад. Если вы исполнили роль Грабителя ради шутки, то пора закончить с ней. Возможно, вас испугал тот факт, что в это дело оказалась замешана полиция, и поэтому вы решили пока оставить все у себя во избежание неприятностей. Но можете не беспокоиться: как только посуда вернется ко мне, я позабочусь о том, чтобы расследование было прекращено, – добавил Рэндольф.

Пока он говорил, Дик очень внимательно слушал.

Хэтч же за время этого длинного монолога периодически поглядывал на друга, но не заметил на его лице ничего похожего на злость – только озабоченность.

– А Девушка? – спросил наконец Дик. – Может, вам удалось вычислить и