— Да, это так. — Вдруг рявкнул Нэд, раскрыв глаза. — Да, я пытаюсь. Я пытаюсь тебе понравится, я пытаюсь привлечь твое внимание. Разве это не нормально⁇ Пытаться понравиться, когда любишь человека?

— А настоящий мистер Ротман из себя что представляет? — Губы по-прежнему дрожали. — Если смыть с него этот лоск? Почему мне кажется, что самая уродливая твоя маска — это ты настоящий? Раздражительный, деспотичный тиран-садист. Почему мне кажется, что твои удавки и шлепки в постели — способ сублимировать тягу к рукоприкладству? Мерзкие просьбы и критика — попытка завернуть абьюз в социально приемлемую форму? Знаешь, почему мне так кажется⁇ Потому что мне не кажется. И… не нужно мне ничего пояснять, оправдывать, правда. Даже если я не права. Даже если я везде не права, я не хочу, чтобы меня били. Не хочу, чтобы мой выбор унижали тошнотной критикой, которую не запрашивали. И уж точно мне не нужен стилист в твоем лице, Нэд. Мы не будем вместе. Просто не будем, никогда, забей на меня и живи дальше.

— Одри. — Мужчина остановился и схватил девушку под руку, заставив остановиться вместе с ним. — Я не хочу тебя обижать или унижать, я хочу сделать тебе приятное. — Он, зачем-то, зажмурился и отвел голову в сторону. — Прости. Но я не могу принять такой ответ. Каким бы плохим я не был, я тебя люблю, и я могу быть хорошим. И если ты решишь, хотя бы, попробовать, то поймешь, что это так. Ты можешь звонить мне в любое время дня и ночи, можешь просить что угодно.

— Нэд. — Сипло сказала Элс и проглотила ком. — Отступись.

— Нет. — Он медленно протянул руку и погладил секретаршу за щеку, стирая с кожи капли дождя. — Ни за что. Мне никто никогда так не был дорог. Я постоянно о тебе думаю. Все время. И это настоящий мистер Ротман. Смотрит ночами в окно и пытается найти среди высоток твой дом.

Дождь усиливался. Девушка вновь опустила голову и медленно побрела вперед. Говорила, вроде бы, уверенно, а едва держалась, чтобы не разреветься. Душу словно царапали ржавым гвоздем. Она не хотела всего этого от него услышать. Лучше бы сказал, что ненавидит, тогда все стало бы на свои места. А теперь тело будто выпотрошили, самое страшное, что его лица хотелось коснуться в ответ. Бледного и холодного, забрызганного уличным ливнем. В этих каплях едва мерцал свет от машин, по-прежнему отражался от его очков.

«Нэд, я тебя боюсь. Я тебя ненавижу» — вертелось в голове, и все равно его хотелось коснуться в ответ. Наверное, ничего при этом не сказать. А что говорить? Все уже сказано. Много, давно. Может, в тот день ему стоило отдать те злосчастные акции, и будь, что будет?

— Нэд. — Глухо прошептала девушка. — Я продам тебе акции. Продам. Через дарственную и через гаранта. Ты победил. Закрой мой долг, я сдаюсь.

— Они мне не нужны. — Так же глухо ответил Ротман. — Оставь. Может… может пригодятся.

— У тебя поехала крыша. — Элс всхлипнула.

— Мне плевать. Позволь, я заеду за тобой завтра на работу, чтобы ты не мочила ноги. Пожалуйста. — С нажимом сказал мужчина. — Заболеешь же.

— Не надо, я вызову такси.

Через пару минут показался низкий приземистый домик в парковом районе, чьи огни едва освещали угрюмую зловещую улицу. Скрипящие силуэты деревьев, нескончаемые мутные лужи. Иногда раздавался хруст — с крыши сыпались сосульки и разбивались о землю.

— У тебя кто-то в гостях? — Нэд недоуменно поднял брови на свет в знакомом окне.

— Семья. — Хрипло ответила Одри. — Спасибо, что проводил. Спокойной ночи. — Она двинулась вперед к двери, видя недвижимую тень начальника на холодном льду.

— Я тебя люблю. — Сипло послышалось сзади.

— А я тебя — нет. — Элс медленно вошла в подъезд, и тут же за ней захлопнулась дверь. Отчего-то тут не горело ни одной лампочки, девушка тяжело вздохнула и поплелась наверх, едва не наощупь. Вода гремела в водостоке, пахло мокрым бетоном и чем-то затхлым, сырым.

Возле квартиры раздавался крик знакомых голосов. Заочно начинала болеть голова, заходить внутрь не хотелось. В одночасье промозглый подъезд стал казаться спокойнее и уютнее, чем родной дом. Все же, пересилив себя, Одри медленно вошла внутрь. Не заперто.

— У тебя в ответе не сошлось, идиотка! Ты геометрию через жопу сделала, черта с два я буду писать тебе сочинение! — Раздавался визг из зала.

— Нихрена себе заявочки! Сделано — сделано, так что не ной! Сделку нарушишь — не уснешь сегодня, поняла меня⁈

— Привет, Одри. — Отец с железной банкой пива медленно вышел из кухни и расплылся в радушной улыбке. — Что-то ты сегодня долго, не задерживайся в следующий раз.

Он говорил с ней, как с подростком, и то ли это веселило, то ли раздражало, Элс не могла понять. Скорее всего, такой говор являлся отпечатком от общения с её младшими сестрами. Хотелось как-то намекнуть мужчине, что ходит она ни в школу и ни на прогулку, и вообще ей, так-то, на десять лет больше, чем девочкам-близнецам.

— Ну, что у нас на ужин? — С улыбкой спросил отец, выжидающе глядя на старшую дочь.

— В смысле? — Одри прищурилась.

— В смысле, что мы будем есть?

— Пап, я не готовлю. — Элс сжала зубы и стала снимать платок. — Если хотите, готовьте с девочками сами, у меня нет ни времени, ни желания, ни сил. — Она вздохнула. — Я устала на работе и хочу отдохнуть.

Мужчина как-то обиженно выдохнул. Ему явно не понравился такой ответ.

Ночи

— Од, ты в курсе, что после Нового года, в десятых числах января у нас пройдет презентация Global Game? Слышала о ней? Под нашей крышей соберется куча молодых и матерых инвесторов, будут высматривать перспективные проекты. С лучшими могут заключить договор. Наша компания берет на себя подготовку и будет мелькать во всех чартах. — Грейвс задумчиво потер подбородок и поднял глаза к потолку. — Есть шанс найти инвестора на следующие проекты, или на рекламный старт