Он выпил одним махом. Вика, сделав вид, что собирается с духом, выдохнула и выпила, повторив движение Кудряшова.

– Молодцом! Закусывай, закусывай! – вложил он ей пирожок в рот. – Вкусный?

– Вкусный, – с полным ртом прошепелявила девушка.

Она, конечно, пила водку. И порой даже немало, но перед полковником решила разыграть пай-девочку. Вдруг он решил её напоить, чтобы она себя выдала? Что ж, она ему это устроит! Сейчас постепенно сделается якобы пьяненькой, наговорит ему то, что нужно ей самой, и пойдёт спать.

А между тем полковник даже и не думал спаивать девушку. Он уже верил ей. Просто ему было одиноко, а пить со своими подчинёнными он не мог. Не имел права!

– Ты знаешь, Шиманова, – говорил он, – никак не ожидал, что девчонка может убежать! Наверно, ты была права. Надо было оставить её тогда в покое. Дать доработать оставшиеся недели, и она спокойненько бы улетела домой.

– Правильно! – произнесла Вика якобы слегка заплетающимся языком. – Не стали бы её увозить к умирающей маме, она не стала бы звонить Измайлову! Не стала бы звонить, ничего бы не произошло.

– Ну вот видишь! Зачем я поехал советоваться с Москвой! Они сразу распорядились её выслать, а чтобы она не сопротивлялась, выдумали, что её мама при смерти. Ничего лучше придумать не могли! Провалили всё дело с этой версией!

– Вы меня, конечно, извините, Евгений Петрович, я что-то немного опьянела, но я хочу вам сказать: вы очень хороший человек! Я же чувствовала тогда, что вы не хотели её высылать. Это Егоров настаивал. А потом и Москва… Я очень хочу вам помочь, потому что… с большим уважением… Если вам чего надо… Я этого Измайлова….

Виктория заплакала.

– Ты чего, Шиманова? – испугался Кудряшов.

– Мне вас жалко. Что там с вами в Москве теперь сделают? – талантливо рыдала она.

– Давай, Шиманова, ещё выпьем, – предложил полковник. – Хорошая ты девчонка. И ты, и Волкова, и Катя эта Новикова тоже хорошие, – говорил он, наливая оставшуюся в бутылке водку в стаканы.

– Я боюсь, что потом до номера не дойду, – тихо засмеялась Вика, вытирая слезы. – Мне уж больше, наверно, не надо. Упаду ещё!

– Тогда конечно. Иди. Завтра поговорим. У меня есть кое-какие соображения. Думаю, ты действительно сможешь мне помочь.

– Есть, товарищ полковник! – шутливо приложила ладошку к воображаемому козырьку девушка. – Спокойной вам ночи.

– Да какой уж тут покой, – вздохнул Кудряшов, слил всю водку в один стакан и залпом выпил.

Глава 3

Ночью прошла гроза. Воздух, наполненный озоном, посвежел, жара спала, но утром, несмотря на то что небо над Парижем очистилось от туч, уступив место белым облачкам, мелкий дождик продолжал накрапывать, образуя небольшие лужицы на асфальте.

– Ах, как хорошо дышится! – сказала Катя, выходя из гостиницы и раскрывая свой зонтик. – Но всё же, милый-милый дождик, хватит лить! Тебе что, ночи не хватило?

– Да уж! – подхватила одна из девушек. – Гулять под дождём как-то не хочется.

– Он скоро прекратится. Не переживайте, – успокоил их администратор. – Давайте быстренько в автобус.

Но после разминки, выйдя из театра на улицу, они обнаружили, что их ждал тот же дождь.

– Похоже, он зарядил надолго! – недовольно пробурчал кто-то, садясь в автобус.

– Ничего. Он такой мелкий, что его почти не видно, – ответил другой.

– Видно – не видно, а без зонта сегодня не обойтись!

Когда подъехали к гостинице, Виктория сразу заметила полковника, стоящего под козырьком входа.

«Наверняка меня встречает», – подумала она.

– Девчонки, вы сегодня гуляйте без меня. Что-то голова опять болит. Полежу в номере.

– Жаль, – посочувствовала ей Катя. – Я заметила, что ты в последнее время плохо чувствуешь себя. То живот болит, то голова. Может, тебе показаться врачу в посольстве?

– Не придумывай, – отмахнулась Вика. – Не до такой степени мне плохо.

– Это от неправильного питания. Твой организм ослаб, – заключила Катя. – Хочешь, составлю тебе компанию, тем более дождик не вдохновляет на прогулку?

– Не надо, – испугалась Вика. – Мне лучше одной побыть. Идите гулять. Ничего. Не промокните. Сергей, – окрикнула она парня. – Ты куда собрался с ребятами? Прихватите Катю с Тиной, а то они вдвоём остались. Кворума, так сказать, нет.

– Конечно, – тут же согласился Сергей. – Девчонки, вперёд!

Тина, интуитивно поняв, что Вике нужно остаться одной и, возможно, это связано с Леночкой, потащила Катю за руку.

– Идём же. А то действительно останемся вдвоём, куда мы тогда с тобой? До спектакля в номере сидеть? Дождь скоро закончится. Я уверена!

* * *

Кудряшов, без слов, прошел к лифту, видно ощущая спиной, что Шиманова следует за ним. Выглядел он не ахти. И сработало тут, вероятно, не только вчерашнее исчезновение Савельевой, но и обилие выпитой перед сном водки.

У лифта полковник остановился.

– Принеси мне анальгин, – не глядя на Вику, попросил он. – Я вчера последнюю таблетку на ночь принял.

– Сейчас. Я быстро, – сказала она и побежала вверх по лестнице на свой второй этаж.

«Интересно, – думала она по дороге, – он сейчас проверяет, есть ли у меня лекарство, которое я якобы принимала вчера утром, или вправду у него оно закончилось?»

Прихватив коробочку с анальгином, она вынула из неё большую часть таблеток и тут же выбросила, спустив в унитаз. Не нести же целую упаковку, которую она до этого даже не вскрывала.

«Это большое моё упущение, – ругала себя Виктория. – А если бы он собственной персоной зашёл следом за мной за лекарством?»

Поднявшись в номер полковника, она увидела его стоящим у открытого окна.

– Вот, – протянула она ему упаковку.

– О, да у тебя у самой не так много, – пробурчал полковник, положив одну штуку в рот.

Он с жадностью запил её водой и сел в кресло около стола, видимо ожидая, когда ему полегчает.

– Так я их принимала, когда у меня живот болел. Думала, поможет! А вчера утром ещё и голову прихватило! – невинно глядя на полковника, пояснила Шиманова.

– Да-да. Как же. Помню, – ответил Кудряшов, массируя пальцами виски. – Ну, так слушай! Мне сегодня достали телефон этого Измайлова, – приступил он к делу. – Я хочу, чтобы ты ему позвонила, сказала, что якобы случайно видела у Савельевой номер его телефона и запомнила, потому что у тебя очень хорошая зрительная память.

Было видно, что каждое слово давалось ему с трудом. Головная боль не отпускала.

– Дальше спроси о Савельевой. Мол, ты беспокоишься. Нельзя ли с ней увидеться. Сошлись на то, что хочешь заглянуть к