На макушку падали слабые лучи осеннего солнца. И вот так, то ли согревшись, то ли чувствуя легкий холод, я продолжала бежать, сама не зная куда.

– О, здравствуйте! – окликнул Тадокоро господин Накано. Было это как раз тогда, когда бывший учитель вошел в магазин вместе с Мао.

Этот господин, Мао, и есть тот самый покупатель из Китая. Сегодня он пришел к нам в третий раз. Он всегда приходит вместе с Тадокоро.

– Сегодня я собрал для вас особенно хорошие экземпляры, – сказал шеф, потирая ладони.

– Кажется, он рассчитывает на удачную сделку, – шепнула мне на ухо Масаё.

Тадокоро, хозяин магазина и китайский клиент прошли вглубь зала.

– Давайте я чаю принесу, – предложила я.

– Да, пожалуйста, – вместо господина Накано ответил Тадокоро.

Я медленно разлила чай по чашкам. Такэо, как оказалось, вовсе не умер – я внезапно наткнулась на него на улице. Парень как раз шел за сигаретами.

– Я в последнее время стал много курить, – признался он, отвернувшись.

Я даже не представляла себе, что однажды вот так на улице наткнусь на парня, отношения с которым никак не складываются. Но именно так и произошло – я действительно наткнулась на него совершенно случайно.

Китаец Мао оказался очень высоким худым человеком с большими ушами.

– Насколько я знаю, у него довольно серьезные связи с китайской мафией, – недавно по секрету поведал мне Тадокоро.

– С мафией? – я склонила голову набок.

– В Китае она тоже имеется, красотка, – пояснил мужчина, пристально глядя мне в глаза.

Странный он, даже подозрительный какой-то. Но, как ни странно, от этого неприятного человека исходил очень приятный запах. Аромат этот не был похож на аромат каких-нибудь духов – он был теплый, как благоухание зеленого чая или свежей выпечки, и совершенно не совпадал с тем впечатлением, которое производил сам Тадокоро.

Сегодня я позвонила Такэо в девять утра. Трубку он, естественно, не взял. Это был уже седьмой проигнорированный звонок. Получается, прошла неделя. Я перестала размышлять о том, почему же парень не отвечает на мои звонки. Я просто отметила про себя, что Такэо опять не взял трубку.

Как оказалось, китаец Мао по-японски говорил превосходно, и даже более грамотно, чем я или господин Накано.

– Потрясающие свитки. Благодарю вас, – сказал он, одной рукой пододвигая к себе пять свитков, а другой пожимая руку хозяина магазина.

Рукопожатие было коротким. Затем шеф поспешно натянул на лицо улыбку:

– Ну что вы, – скромно сказал он.

Клиент начал выкладывать деньги на чайный столик. Это были купюры в десять тысяч иен.

– Один, два, три, – отсчитывал мужчина.

Когда купюры закрыли всю столешницу, китаец все с той же аккуратностью начал выкладывать второй слой, помещая новые банкноты точно над первыми.

Не видя свободного места, я рассеянно стояла с подносом, уперевшись коленом в пол. Тадокоро повернулся ко мне. «Наверняка он нравился многим женщинам», – внезапно подумалось мне. Я никак не могла понять женщин, которым нравятся мужчины, не испытывающие к ним никаких чувств. И почему другие женщины могут полюбить кого-то кроме своего нынешнего партнера?..

По той же самой причине я после окончания отношений никак не могла понять, а за что же полюбила своего прежнего возлюбленного.

Нет, правда, а как так вышло?..

Тадокоро подобрался поближе.

– Хитоми, смотри, сколько там денег! – Он указал на застланный купюрами чайный столик.

Господин Накано, как зачарованный, смотрел на пальцы китайского клиента, продолжавшие раскладывать десятитысячные банкноты. Мао делал это так ловко, словно всю жизнь с утра до вечера занимался одним только раскладыванием денег.

– Семьдесят семь. Вы ведь считали? – спросил китаец, улыбаясь.

– Да, все верно, – как-то сдавленно ответил шеф.

– Семьсот семьдесят тысяч иен. Как вы считаете, этого достаточно? – поинтересовался Мао.

– Да вроде вполне хватает, – опередил господина Накано Тадокоро.

Шеф же, словно отказываясь подчиняться Тадокоро, сложил руки на груди. Но вскоре он сдался и ответил:

– Да, да, этого достаточно, безусловно, – и несколько раз кивнул.

После этих слов китаец быстро поднялся и начал забрасывать свитки в большой мешок.

У господина Накано даже, кажется, перехватило дыхание от возмущения. При всей своей небрежности он никогда не обращался с товарами настолько грубо.

Мао же, не церемонясь, закинул в мешок последний свиток, ловко, как фокусник, собрал с чайного столика все семьдесят семь банкнот и передал их хозяину магазина.

– Прошу вас непременно сообщить, если в магазине снова появятся такие свитки, – вежливо сказал китаец, отвешивая глубокий поклон. Вслед за ним поклонился и шеф. Тадокоро все так же стоял прямо.

Я вдруг заметила стоявшего позади меня Такэо. Тадокоро невозмутимо посмотрел на парня. Тот ответил сердитым взглядом и, шагнув вперед, быстро забрал у меня поднос с чашками.

– Хитоми, вас Масаё зовет, – сообщил Такэо, небрежно поставив на освободившийся чайный столик чашки с подноса.

Мао уже начал обуваться. Тадокоро, улыбаясь, смотрел на Такэо.

– Что ж, Хитоми, увидимся, – попрощался Тадокоро, выходя вслед за шефом и китайцем.

– А, ага, – ответила я, и сердитый взгляд Такэо переместился на меня.

«Ну что ты пялишься?» – пробурчала я про себя, но вслух так ничего и не сказала. Парень какое-то время сверлил меня взглядом, а потом вдруг отвел глаза и потупился.

– Давно не виделись, – сказала я после того, как трое мужчин покинули комнату.

– Мы встречались на улице два дня назад, – ответил Такэо.

Со стороны двора донесся рев двигателя. Парень косился на меня, сердито поджав губы.

– Но у меня все равно такое ощущение, будто мы давным-давно не виделись, – призналась я, на что Такэо кивнул – коротко, словно нехотя.

С улицы доносились обрывки фраз Мао. Вот захлопнулась дверь кабины, и шум двигателя тут же начал отдаляться. В зале раздался голос Масаё, приветствовавшей покупателя. Такэо упрямо не поднимал головы.

– Слушай, а как ты относишься к своим бывшим?

– В смысле «как»?

– Скучаешь? Или, может, даже имени слышать не хочешь?

Такэо задумался.

Мы пошли в банк по просьбе Масаё – она попросила внести платеж. Моросил мелкий дождь, так что прохожих на улице не