и идет к туалетному столику, осторожно прикасаясь к украшениям, разложенным между кремами для лица и косметикой: как обычно, мысли о ее новом, бурно развивающемся бизнесе приносят ей спокойствие. Наконец-то она нашла то, что у нее хорошо получается, то, что поможет ей компенсировать всю боль прошлого. «О Аби, – думает она, прикасаясь к серебряному браслету в виде цепочки маргариток с сапфирами – украшению, созданием которого она гордится больше всего, – у нас больше общего, чем ты можешь предположить». Сидя за туалетным столиком, Беатриса открывает один из ящиков и достает вырезанную из газеты страницу со статьей – измятую, истрепанную и уже начавшую приобретать цвет чая с молоком. Кладет на колени и расправляет в тщетной попытке сгладить линии, по которым та была многократно сложена, и в сотый раз перечитывает статью.

Женщина признана невиновной в смерти своей сестры-близнеца из-за неосторожного вождения

ЖЕНЩИНА, находившаяся за рулем машины во время аварии на трассе A31 возле Гилфорда, графство Суррей, в которой погибла ее однояйцевая сестра-близнец, была признана невиновной в непредумышленном убийстве из-за неосторожного вождения, сообщил суд.

Вчера суду присяжных в составе семи женщин и пяти мужчин потребовалось менее часа, чтобы вынести вердикт о невиновности 28-летней Абигейл Кавендиш из Бэлема, Южный Лондон, в Королевском суде Саутворка.

Мисс Кавендиш, ее сестра-близнец Люси, сидевшая на переднем пассажирском сиденье, и еще трое человек возвращались домой с вечеринки в честь Хэллоуина 31 октября минувшего года, когда в условиях проливного дождя ее «Ауди A3» съехала с дороги и опрокинулась в кювет. Тест на алкоголь, проведенный на месте происшествия, показал, что обвиняемая не превысила установленный законом лимит, а следовательно, это не может считаться вождением в нетрезвом виде.

Обвинение утверждало, что мисс Кавендиш ехала слишком быстро для данных погодных условий и не следила за дорогой, несмотря на то что эта трасса пользуется дурной славой. В заявлении пассажира, мистера Люка Манро, партнера погибшей, говорилось, что ссора, начавшаяся на вечеринке и продолжившаяся в машине, лишила мисс Кавендиш способности мыслить здраво, заставив ее нарушить правила дорожного движения.

Судья Рут Миллстоу заявила суду, что смерть Люси Кавендиш стала результатом трагической случайности, вызванной суровыми погодными условиями.

Беатриса смотрит на фотографию, сопровождающую статью, на счастливые, улыбающиеся лица сестер-близнецов – словно отражения друг друга в зеркале. Увидев их вместе, она ни за что не смогла бы их различить. Фотография выглядит так, будто сделана на отдыхе: на заднем плане виднеется пальма, обе близняшки загорелые, с выцветшими от солнца волосами, на плечах видны бретельки сарафанов или топиков – на снимке по пояс не понять, во что они одеты.

Беатриса ехала в метро, навещая подругу в Ислингтоне, когда увидела заметку в местной бесплатной газете, которую кто-то бросил на сиденье рядом с ней. Она бегло пролистала ее, не обращая внимания на унылые истории о молодых людях с ножами или о бабушках, ограбленных средь бела дня, пока ее внимание не привлек фотоснимок. Сестры, светловолосые, стройные, с лицами в форме сердечек и полными губами, могли быть ее родственницами – настолько были похожи на нее внешне. Прочтя заголовок, Беатриса ощутила прилив сочувствия. Близнецы – как она и Бен… Читая статью дальше, она просто ахнула, когда на глаза ей попалось имя Люка. Желудок болезненно сжался. Неужели ей никогда не удастся сбежать от своего прошлого? Люк был парнем покойной Люси Кавендиш. Несомненно, он выбрал девушку, внешне напоминавшую ту, которая когда-то была с ним. Неужели вселенная попыталась намекнуть Беатрисе на что-то важное?

Она спрятала газету в сумку, а когда вернулась домой, аккуратно вырезала статью, зная, что однажды та пригодится.

Она рассматривает себя в зеркале: светлые волосы, слегка слипшиеся от пота, щеки в мягком свете лампы кажутся слишком розовыми. Неважно, как она относится к тому, что может происходить прямо у нее под носом, – к тому, что ее пытаются держать в неведении, смеются над ней за ее спиной. Ее долг – помочь Аби, она должна помнить об этом, даже если Бен, судя по всему, рад об этом забыть.

«Ты не единственная, кто не может простить себя, Аби». Беатриса аккуратно складывает газетную статью и убирает обратно в ящик. А когда снова ложится в постель и устраивается под простынями, понимает, что должна вмешаться. Пока не стало слишком поздно.

Глава девятая

Когда на следующее утро я открываю глаза, мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что я нахожусь в доме Беатрисы. Откуда-то из его недр доносится тихая музыка – похоже, где-то играет радио, – а солнечные лучи проникают сквозь прорехи в потрепанных темно-синих занавесках Джоди, рисуя продолговатые отблески на потолке. Я смотрю на меняющиеся узоры, не зная, что делать, как поступить, раз уж я все-таки здесь. Я так давно не жила с людьми своего возраста, со своими сверстниками, что меня сковывает что-то вроде страха перед выступлением.

Я смущенно вздрагиваю, вспоминая вчерашний вечер и свою чрезмерную реакцию на потерянное письмо Люси. Я была настолько убеждена, что его забрала Беатриса, намереваясь наказать меня за зарождающиеся чувства к Бену, что почти не слышала ее слов, когда она помогала мне распаковывать вещи после этого. Если она и заметила мое странное поведение, то постаралась сделать вид, будто ничего не происходит, – только пила из своего бокала красное вино и сокрушалась о состоянии моего гардероба, уверяя, что нам пора отправляться в магазин за новой одеждой: «У тебя нет ничего, кроме рваных джинсов, дырявых джемперов и мешковатых футболок, Аби». Когда она наконец оставила меня одну и отправилась спать, окинув меня обеспокоенным взглядом через плечо и закрыв за собой дверь, я села посреди спальни, обхватив колени, окруженная крепостью из пустых картонных коробок. Пот выступил над бровями и верхней губой, сердце колотилось так сильно, что я начала думать, будто вот-вот умру. В конце концов я пришла в такой ужас, что набрала номер Дженис, хотя было уже за полночь.

Дженис успокоила меня, уверяя, что это всего лишь очередной приступ паники, и напомнила мне обо всех механизмах преодоления, которым она меня научила. «Верить в то, что Беатриса украла письмо Люси, – это твой способ наказать себя за ощущение счастья, – объясняла она в своей обычной спокойной, логичной манере, ее успокаивающий голос действовал на мои расшатанные нервы, как антисептический крем на ссадину, – а ты неизменно чувствуешь себя виноватой за то, что счастлива. Это называется «чувство вины выжившего», Аби. Мы уже