Улыбнувшись себе под нос, я помогаю ребятам расчистить место в центре комнаты и вытащить из самой большой сумки несколько спальных мешков, раскладные стулья, газовую горелку и даже скатерть. Класть ее на остатки стола – варварство, будь здесь мама, она схватилась бы за сердце и упала в обморок, но сегодня мы одни. А я уж как-нибудь переживу лишний поход в прачечную на следующей неделе.

Несколько долгих минут, пара коротких ссор и с десяток непрошеных советов от Гарри, и старая пыльная столовая становится похожа на что-то приличное. То что надо для самой зловещей ночи октября: громоздкая люстра нависает над столом, покрытым скатертью в черно-оранжевую клетку, вокруг разложены пухлые спальные мешки и горят фонарики, а в центре стола красуется газовая горелка. Вид портит только стоящая неподалеку синяя сумка-холодильник, потому что кому-то было лень расставлять напитки и закуски.

А я, между прочим, пыталась создать атмосферу!

– Кто должен был взять ноутбук? – спрашивает Чейз, ковыряясь в сумке. – Потому что тут ничего нет!

– Гарри, – откликается Джим из дальнего конца столовой. Занавешивает большое окно пледом, чтобы никто снаружи не обратил внимания на свет в доме. Не хватало еще, чтобы к нам ночью пристали копы. Или еще кто похуже.

– Вообще-то, Джим, – обиженно говорит Гарри.

– Ты нормальный? У меня и ноута-то нет, только телефон.

Правильно говорят, хочешь что-то сделать – делай это сама. Поэтому я скидываю с плеч рюкзак и достаю оттуда свой небольшой серебристый ноутбук – зарядки должно хватить как минимум на половину ночи, а дальше как-нибудь разберемся. Мягкое голубое сияние падает на наш импровизированный стол и переливается на отполированных боках горелки.

– Сразу видно, кто среди нас самый ответственный, – улыбается Джим и падает рядом со мной на спальный мешок. – Ты наша спасительница, детка.

– Без тебя мы померли бы со скуки, пересказывая друг другу тупые шутки и старые городские легенды. – Чейз достает из сумки упаковку газировки, несколько бутылок воды и соус для чипсов. – А это то еще удовольствие, знаешь ли. Гарри вон вообще шутить не умеет.

– Ой, пошел ты, а? – Гарри кидает на стол чипсы и садится на спальный мешок напротив нас с Джимом. – Сам-то тот еще стэндапер доморощенный. Я, в отличие от тебя, об этом доме знаю гораздо больше, взять хотя бы легенду о призраках. Здесь когда-то жила семья из шести человек, правда, фамилию я уже забыл, и младшая дочь сбросилась вниз с третьего этажа на петле. Прикиньте? С тех пор и рассказывают, что ее призрак по дому бродит. Говорят, именно поэтому в прошлом дом никто и не купил, а сейчас его вроде как и продавать-то некому. А если говорить об убийцах, которыми грезит Саманта…

– А если говорить об убийцах, то ты никогда не захлопнешься, – смеюсь я. – Мы с тобой не первый день знакомы, Гарри. Ты биографию Джеффри Даммера наизусть знаешь, а я вот не горю желанием всю ночь про серийников слушать. Лучше музыку поставлю.

Парни смеются, Гарри дуется как девчонка, а я тянусь за ноутбуком и ставлю нам плейлист, в сети его назвали «лучшей музыкой для осенних посиделок». Так и быть, если друг хочет немного зловещей атмосферы, он ее получит. И пусть не жалуется, когда заорет от шорохов где-нибудь на втором этаже или со двора. Впрочем, я бы и сама испугалась, случись такое.

И словно в подтверждение собственной мысли, я вздрагиваю, почувствовав горячие ладони Джима на талии. Боже мой, всего-то короткое прикосновение, а ты чуть не подпрыгнула, Чарли! Но я с удовольствием устраиваюсь у него в объятиях, облокачиваюсь спиной на широкую грудь и чувствую, как под тонкой футболкой часто бьется сердце. Сколько мы уже встречаемся? Третий год? А каждый раз как первый.

Не будь с нами Гарри и Чейза, мы могли бы отпраздновать Хэллоуин совсем по-другому, пусть даже в этом стремном доме. Всю ночь любовались бы друг другом и сияющими на небе звездами, может, даже за конфетами сходили бы. Рядом с Джимом я и не задумалась бы, что нам давно уже не по десять лет, да и костюмов у нас нет. И на нас уж точно будут коситься.

Но какая разница?

Хорошо, что в темноте не видно, как прилила кровь к моим щекам. Стараясь отогнать неуместные мысли, чувствуя, как длинные пальцы Джима забираются мне под толстовку, я тянусь за чипсами и запихиваю в рот сразу горсть. Вкуса не чувствую, вроде бы это сыр, а может быть, бекон. Какая разница?

В итоге половину разговора ребят я пропускаю мимо ушей, а когда наконец-то выбрасываю из головы дразнящие прикосновения Джима, обсуждают они уже что-то другое. Господи, да я отвлеклась всего на минуту-другую!

Чейз к этому моменту уже включает горелку и насаживает на длинные металлические прутья зефир, чтобы немного его зажарить.

– Предлагаю сыграть. – Потирает ладони Гарри, отставив в сторону открытую банку газировки. – В «Правда или действие», например.

– Чтобы Чарли с Джимом прямо тут обжиматься и начали? Нет, спасибо, – усмехается Чейз в ответ.

– Так просто не проси у них ничего такого! Как будто так сложно придумать для наших голубков задания посложнее. Или пусть поддаются и всегда выбирают правду.

– Вот сам и поддавайся, – фыркает Джим и притягивает меня к себе поближе, зарывается носом в мои длинные волосы. – Правда или действие, Гарри?

На несколько долгих мгновений в старом доме воцаряется тишина: слышно лишь, как вдалеке кричат дети и как пролетает мимо чья-то машина, грохоча мотором. Дыхание Джима обжигает кожу у меня за ухом, я нежно беру его за руку и прикрываю глаза, на миг забыв, где и зачем мы находимся. Вокруг разносится приятный сладковатый запах жареного зефира, и очень скоро Чейз протягивает нам по палочке с угощением. Я с удовольствием пробую любимое осеннее лакомство. Черт, почему Хэллоуин всего раз в году?

Гарри открывает вторую банку содовой, шумно отпивает и ставит ее на стол.

– Правда.

– Слабак, – ухмыляется Чейз, и в дрожащем свете горелки его лицо выглядит зловеще.

– Ты хотел подкатить к Чарли на выпускном в старшей школе, но не успел? – спрашивает Джим, демонстративно положив подбородок мне на плечо. Вот же засранец! – Только честно.

Несмотря на то что в столовой темновато и единственные источники света – фонарик и мой ноутбук, проигрывающий на повторе один и тот же плейлист, я отчетливо вижу, как краснеют уши Гарри. Он ерошит коротко стриженные светлые волосы и отворачивается, прежде