А вот и тот самый дом, возвышается посреди симпатичной Третьей улицы, единственный старый и неухоженный на фоне идеально подстриженных газонов и праздничных украшений. Ни тыкв на террасе, ни праздничных фонариков – ничего. Разве что паутиной в некоторых местах затянут, только настоящей.

Не такой он и жуткий, как говорили ребята, – в самый раз для Хэллоуина. Передо мной за проржавевшей металлической оградой раскинулся запущенный сад. Позади высоких деревьев с желтыми, красными и зелеными листьями возвышается узкий трехэтажный дом: окна много лет как забиты, табличка на дверях покосилась и не слетела только чудом. Странно, что и ее не утащили, как многое другое. Почтового ящика, например, здесь давно уже нет.

– Бу!

Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь. За спиной у меня стоит Джим – мой любимый парень, которому стоило бы уши оторвать уже за то, что решил надо мной поиздеваться. Черт, а ведь я думала, что меня не напугать одним только глупым возгласом. Как младшекласс-ница, ну честное слово.

– Боже мой! – восклицаю я и отвешиваю ему подзатыльник, а потом мы оба заходимся веселым смехом. – Нельзя же так пугать!

У него за спиной маячат Чейз и Гарри – наши лучшие друзья. Вся честная компания в сборе, не хватает только газировки, чипсов и маршмеллоу, чтобы устроить настоящий праздничный вечер. Старый заброшенный дом, небольшой костер на заднем дворе, жареный зефир и любимая музыка – что может быть лучше? И пусть сейчас по всей улице тыквы, паутина, а около дома Куперов и вовсе стоит огромный пластиковый паук – хотя никто никогда не поверит, что он настоящий, но Джим болтал, будто однажды курьер его все-таки испугался. Врет же как дышит.

Мы сможем и из этого стремного дома сделать конфетку.

– Ой, да брось, Чарли. – Джим обнимает меня за плечи и треплет по густым рыжим волосам. – Сама же говорила, что не веришь во всю эту чушь с призраками. Скажи еще, что Саманта и тебе наплела, что там прячется поехавший серийный убийца с ножом наперевес. Она просто «Хэллоуина» насмотрелась, вот и все.

– Это все-таки чья-то собственность, – произношу я неуверенно, вновь поднимая взгляд на старый дом. Он единственный пустой на улице, хотя сам по себе выглядит как огромное городское украшение. Таинственный дом, вокруг которого слухи ходят уже лет двадцать – меня еще в детстве мама сказками про Бугимена пугала. – Просто не хочу, чтобы нас поймали, вот и все.

– То есть трусишь, – хмыкает Чейз, проходя мимо нас, и начинает возиться с проржавевшим замком на воротах.

– Ну нет!

– Кто бы сомневался, – подхватывает Гарри. – А ты говорил, Джим, что твоя подружка выдержит что угодно. Только посмотри, она при одной мысли о привидениях готова через весь Уотервилль рвануть.

Парни смеются, а мне хочется как следует топнуть ногой и действительно свалить на другой конец города, только вовсе не от страха. Мы – все четверо – дружим с детства, так с каких это пор для Чейза и Гарри я всего лишь подружка Джима? Но задавать этот вопрос, пока Чейз скрипит старым замком, а Гарри лениво пинает ногой стоящие на гравийной дорожке сумки, я не собираюсь. Недовольно надуваю губы и обреченно вздыхаю, демонстративно закатив глаза.

Скинув ладонь Джима со своего плеча, я отступаю от ребят на несколько шагов. Пусть считают меня трусихой сколько хотят, ночью посмотрим, кто и куда побежит, – шутка ли, забраться в старый заброшенный дом в ночь Хэллоуина? Да еще в такой. Может, здесь и правда давно кто-нибудь обитает: если не серийный убийца, как болтала Саманта, так бездомные.

Ничего особенного устраивать мы не планировали, так, собрались проверить себя на прочность и провести праздничную ночь в зловещем доме, но все равно страшно. Пока дети в костюмах будут бродить по улицам и стучаться в дома в поисках конфет, а студенты вроде нас – отрываться на домашних вечеринках, мы будем травить глупые истории, пить содовую и смеяться.

Если в доме никого не будет.

Замок с грохотом валится на землю, Чейз победно вскрикивает, а Гарри толкает старые ворота вперед – те скрипят так громко, что нас наверняка слышала вся улица. Но никто не выглядывает из соседних домов, никого не видно на дороге, только лает чья-то собака вдалеке, да из кустов выбегает кот.

– Не дуйся, Чарли. – Подходит ко мне Джим и коротко целует в макушку, привлекая к себе. В его объятиях тепло и уютно, несмотря на прохладную осеннюю погоду: небо сегодня хмурое, да и ветер кусачий. – Ты же знаешь, что мы просто шутим.

– Когда это я на что-то дулась? – усмехаюсь я, прижимаясь к нему крепче и глядя, как парни затаскивают сумку-холодильник в старый сад. – Просто меня раздражает, что Чейз и Гарри как с цепи сорвались с тех пор, как мы начали встречаться. Когда нам было лет по четырнадцать, им было плевать, чья я девчонка и девчонка ли я вообще.

– Когда тебе было четырнадцать, Чарли, ты стригла волосы и была похожа на мальчишку, – откровенно смеется Джим и нежно опускает ладонь мне на талию. – Сейчас же ты выглядишь как настоящая принцесса. Ты давно в зеркало-то смотрелась? Тебя сейчас уже и Чарли-то не назовешь – настоящая Шарлотта, как и хотела твоя мама. Они просто завидуют, вот и все. Потому что все самое прекрасное досталось мне, а не этим двум придуркам.

– Да ты не лучше. – Я шлепаю его по руке и выпутываюсь из объятий с широкой улыбкой на губах. – И держите руки при себе, мистер! Распускать их будете, когда мы останемся наедине, а не на глазах у всей улицы.

Впрочем, вокруг все равно никого – мне просто хочется подразнить Джима. Он такой милый, когда хмурит густые темные брови и смахивает на бок длинные волосы. Вот прямо как сейчас.

Укыбка на моем лице проступает ярче.

Лучи тусклого солнца освещают острые скулы Джима, падают на повязанную вокруг запястья красную бандану – мой подарок столетней давности, удивительно, что он до сих пор ее носит, – и накинутую поверх просторной футболки кожаную куртку. Он выглядел бы как типичный школьный хулиган из подростковых комедий, если бы не строил такое серьезное лицо. И если бы я не знала, что в следующем