Выглядел он… дико. Странно. Как африканский бог-паук, явившийся прямиком из мифов. Но Питер не позволил себе и тени расслабленности. Если та вспышка чутья, которую он ощутил рядом с новым костюмом Джона, была правдой, то сейчас оно не просто шептало — оно кричало. Этот «дикарь» был ОПАСЕН. Невероятно. Не так, как Кналл — не всепоглощающей тьмой, а чем-то иным… древним, хитрым, непредсказуемым.

И его тень… У него была неправильная тень. Она не повторяла контуры человека. На сером бетоне крыши распласталась тень гигантского, многоногого паука.

— Не шугайся ты так, парень, — мужчина ухмыльнулся, и Питер обратил внимание на его глаза — живые, карие, полные лукавства и древней мудрости. Он поднял ладони в мирном жесте. — Расслабься. Шоу окончено.

— Кто… кто вы? — голос Питера дрогнул.

— Можешь звать меня Ананси, — он легко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — И да, я типа та самая… как там сказал твой друг?.. «мультивселенская концептуальная сущность». Ну, знаешь, Паутина, силы, избранные, вся эта лабуда. Это ко мне.

Он говорил так просто, будто представлялся соседу по лестничной клетке.

— Ч-что… что это только что было? Кналл? Драконы? Мои… дядя и тетя? — Питер пытался собрать мысли в кучу. Ужас пережитого все еще стоял перед глазами.

— Испытание, очевидно же, — пожал плечами Ананси. — Стандартная процедура для кандидатов. Нужно же проверить, годишься ли ты. Готов ли сделать правильный выбор. Как ты понял, ты его прошел. В отличие от твоего дружка.

— Джон?! — сердце Питера снова екнуло. — Что с ним?! Он тоже… видел это?

— Да не парься, все с ним нормально, — отмахнулся Ананси. — Его связь с Паутиной все равно случайна, минимальна. Так, по касательной зацепило. Это был чисто мой личный интерес — посмотреть, как он отреагирует. Интересный экземпляр, скажу я тебе. Но давай вернемся к тебе. Ключевые события, да? Ты хотел об этом поговорить?

— Эм… Да, — неуверенно кивнул Питер, все еще с трудом веря в реальность происходящего. Он говорил с Богом? С Паучьим Богом? — Я не хочу… Я не могу рисковать жизнями своих близких ради силы. Если это обязательное условие… если смерти неизбежны… то я готов отказаться. Прямо сейчас.

Последнее Питер произнес уже более уверенно, глядя прямо в карие глаза Ананси сквозь прорези его странной маски.

— Да без Б, парень, — легко махнул рукой Ананси. — Не хочешь ключевых событий — их не будет. Твой выбор. Паутина гибкая штука, подстроится. Просто будь готов к тому, что угрозы, которые будут ждать конкретно тебя, от этого никуда не денутся. А может, станут даже… интереснее.

— Я буду к ним готов! — твердо сказал Питер. — У меня ведь… у меня будет сила? Чтобы быть готовым?

— О, не сомневайся, — хитро ухмыльнулся паучий бог. — Силы у тебя будет более чем достаточно. Ты же идеальный сосуд, как-никак. Не каждый день такие попадаются.

— Хватит ли… хватит ли ее, чтобы выстоять против кого-то вроде… Кналла?

— Ну, ты так явно-то не наглей, дружище, — Ананси разочарованно цокнул языком, покачав головой. — Кналл — это не просто Высшая Лига. Он вне Лиги. Древнее зло, все дела. Но знаешь… — он чуть подался вперед, понизив голос до заговорщицкого шепота, — …у тебя будет шанс. Иллюзорный, практически невозможный, но все же шанс. Когда-нибудь. Встать вровень с нами. В этом вашем странном мирке ведь нет ничего невозможного, так ведь? Твой дружок Джон, кажется, живет по этому же принципу.

— Для него уж точно нет ничего невозможного, — пробурчал Питер. Слова Ананси — «шанс встать вровень с нами» — заинтриговали и воодушевили его до глубины души. Это ведь не просто сладкая ложь, чтобы заманить его? Шанс обрести реальную силу…

— Да… он интересный случай, — задумчиво хмыкнул Ананси, глядя куда-то вдаль. — Чье само существование ломает об колено все, что моя мать знает о мироздании. Забавный парадокс.

— Что это значит?

— А, забей. Слишком высокие материи, — снова отмахнулся бог. — Лучше скажи: ключевые события — это все, что ты хотел обсудить? Или есть еще пожелания к комплектации? Или пора щелкать пальцами и возвращать тебя в твою… кхм… поломанную реальность?

— «Поломанную реальность»? — Питер напрягся. — Это ведь было сказано неспроста?

— Ага, — Ананси широко расплылся в полубезумной, хитрой улыбке, обнажив все зубы. — Но технически, я ничего не говорил.

Он щелкнул пальцами.

Подсобка. Та самая, тесная, но теперь не гудящая метафизической энергией, а обычная. Он вернулся!

И… Джон. Он стоял за дверью. Нет… он только что вышел. Он еще даже не успел сделать и пары шагов по коридору.

Откуда Питер это знал? Он просто… знал. Как знал, где находится ближайшая стена или потолок. Это было новое чувство. Не зрение, не слух. Что-то другое. Вездесущее.

Сила.

Да. Он наконец обрел ее.

*****

Мир… перестал существовать.

Но агония, в которую было погружено мое тело, она не схлопнулась вместе с иллюзией. Комната отдыха вернулась. Пустая. Ни Гвен, отчаянно борющейся за жизнь. Ни Питера, спящего на диване. Ни инфернального Морлана.

Только я, стоящий на коленях в луже собственной… крови? Субстанции Экстремиса? Мои руки, превращенные в кровавое месиво до самых локтей, уже шипели, восстанавливаясь. Внутренности, превращенные в кисель, скручивались и регенерировали с тошнотворной быстротой. Боль была абсолютно реальной.

И он.

Чернокожий мужчина в аляповато-вычурной оранжевой маске с перьями. Его рельефное тело было покрыто синими татуировками, сходящимися в узор паука на груди. Его тень на полу принадлежала не человеку, а гигантскому пауку.

Ясно. Испытание. У него должен был быть организатор. Кажется, он только что нашелся.

— «Неправильный выбор»? — прохрипел я. Эмоции — ярость, страх, отчаяние — утекали так же быстро, как и восстанавливалась плоть. На смену им приходил холодный, трезвый анализ. Меньше минуты назад я, вероятно, полыхал сильнее активного вулкана, а сейчас… сейчас я был просто зол. — Разве не лицемерно — судить о выборе, которого не существует? С каких это пор «правильность» определяется способностью подстроиться под садистские условия теста?

На ответ мне, по большомy.. счёту, было плевать. Испытание, в чем бы оно ни заключалось, я по мнению этой сучности провалил. Все, чего я хотел, — это выбраться отсюда. В идеале — живым.

Удивительно, но мужчина улыбнулся. От этой беззаботной, почти