до гор Аппалачи. Штат Вирджиния возник одним из первых и был в числе первых тринадцати колоний, которые сформировали Соединённые Штаты. Вирджиния расположена непосредственно к югу от Вашингтона, поэтому в Вирджинию легко попасть из любого международного аэропорта. Природные красоты Вирджинии – это, пожалуй, самая известная достопримечательность штата. Многие туристы приезжают в Вирджинию, чтобы побывать в горах и национальных лесных заказниках. Возможно, самым красивым туристическим маршрутом является так называемая «Аппалачская тропа», которая пролегает через вершины гор Оттер, Роджерс (высшая точка Вирджинии) и Макафи Ноб. Национальный парк «Шенандоа» также предлагает туристические маршруты с живописными видами дикой природы и посещением пещер.
Иннок читает, не убавляя шага, почти орёт, чтобы перекричать рычание движка БМП. Сашка Сидоров шагает следом за ним, след в след. Авель замыкает их шествие, вертит головой, прислушивается, присматривается. Тощий Сашка и широчайший Иннок в паре выглядят забавно. Лицо у Саши ещё более осунулось. От носа к губам залегли глубокие складки. На висках каждую неделю прибавляется седины (Авель специально следит). Взгляд сделался твёрдым и осмысленным. Саша высок и гибок. Руки и плечи его окрепли. Саша ловок и вынослив. Он – настоящий солдат.
Лицо Иннока широко и бородато. Борода делает его похожим на Бармалея. Иннок огромен, но вместе с тем подвижен. Бег его сродни бегу рассерженного носорога. У такого на пути не становись. Иннок могуч и неотразим, как кузнечный молот.
– Все международные аэропорты штата Вашингтон закрыты. Во всяком случае для гражданских рейсов это так, – произносит Саша. – Буквально вчера генерал Ньюпорт разнёс взлётно-посадочные полосы тамагавками.
– Тамагавки – старьё, – брезгливо произносит Иннок.
– Однако мы не поставим Техасу и его союзникам наши «Искандеры»… – желчно парирует Саша. – Америка России не союзник. Не заслужила.
– Почему это? – обижается Иннок. – Америка такая же мне родина, как и СССР. В СССР я вырос и воспитывался. В СССР я воспринял основную свою моральную доктрину. Зато в Америке я поднялся материально. Завёл бизнес, купил дом, женился.
– Я не знаю, что такое СССР, – продолжает подначивать Саша. – Спроси про СССР у моей матушки. Старушка любит рассказывать о бедной, но достойной жизни, об очередях и коммуналках…
– Хватит! – рычит Иннок. – Я вырос в Бухаре. Я уехал из Бухары в 1988 году, и знаешь, что я тебе скажу? Если есть на свете рай, то он находится в Бухаре во времени между 1970 и 1990 годами.
– Что такое рай, Иннокентий Савельевич? – с наигранной вежливостью интересуется Саша.
– Рай? А я тебе объясню! Вся моя семья: мой прадед, мой дед и братья моего деда, их дети и их внуки – все мы жили в одном дворе. Я рос среди родных людей. Тогда я испытывал уверенность в завтрашнем дне. Уверенность в том, что в случае чего семья меня защитит, а государство не даст в обиду…
Иннок говорил горячо, постепенно распаляясь. Он буквально кричал, опасаясь, что за рычанием двигателя БМП Саша не услышит его.
* * *
Марш на Аппоматокс возобновился поздним утром следующего дня, когда сумерки сменились пасмурным, но не дождливым днём.
Яхоэль ал-Джамиль, Вадик Гур-Унгебауни, Наас Надери Афишари Шарифи Ния, Мириам и даже Метин Хузурсузлук расположились рядом с командиром на броне. Шимон Сенкевич расположился под бронёй – он мехвод. И только трое русских – а именно Сашу, Авеля и Иннока в их весёлом отряде принято считать русскими – идут в пешем строю, ибо русский солдат – самый выносливый на свете солдат. В минуты отдыха Саша снова и снова рассказывает Метину о походе Вещего Олега на Царьград. Всегда одну и ту же историю на хорошем турецком языке, который освоил не без участия Метина. Метин Строптивый делает вид, будто других языков не понимает, ибо он Строптивый. Саша рассказывает о Вещем Олеге, чтобы позлить Строптивого. Строптивый кипятится, лезет на рожон, получает по сусалам, моментально остывает – всё как всегда.
Они зашли в Аппоматокс со стороны Эвергрина. Вошли открыто, по шоссе. Миновали здание суда – претенциозное сооружение с портиком, колоннадой и башней, не обнаружив над ним никакого флага. Остановились на привал на одной из пустынных площадей, где хозяин паба предложил им еду и выпивку. Краснощёкий, полноватый, болтливый, как блогер-миллионник, он произнёс путаную речь в защиту традиционных ценностей. В конце речи он с торжественностью объявил, что сам не является ни негром, ни бездельником, ни геем. Еда у хозяина паба оказалась совсем американская: какой-то жаренный на синтетическом масле картофель, какие-то резиновые булки и пластиковые бифштексы с ненатуральным кетчупом. Иероним на ломаном английском долго объяснял ему, что в составе его подразделения есть мусульмане и евреи, что ни те, ни другие свиной бифштекс в пищу употребить не могут.
– А протестанты среди вас есть? – спросил хозяин паба.
Пожилой уже человек, он стоял перед БМП, задрав голову. Иероним взирал на его расплывшуюся фигуру с высоты брони. Шимон тоже вылез наружу и присоединился к нему.
– Среди нас есть православные, – охотно пояснил он. – Командир – православный. Он будет есть ваши бифштексы, – Шимон хлопнул Иеронима по плечу.
– Православные? Русские? Вау! – хозяин паба аж завертелся волчком вокруг собственного округлого живота. – Мы здесь живём тихо. Войны не видели. Только в новостях читаем про обстрелы. Да кто ж в наше время верит новостям? Техас обстреливает Вашингтон русскими ракетами. Что это за новости? Таким новостям можно верить? Если вы русский, то ответьте, правда это или нет?
– Я ливанец, – просто ответил Иероним. – А за ракеты у нас отвечает муж моей внучки…
– Какое у вас странное подразделение! Семейное. Дедушка и внучка вместе служат. Это как у русских. Если они шпионы, если нелегалы, то шпионят всей семьёй.
– Мать моей внучки – курдянка.
Иероним разговаривал с хозяином паба, ел предложенную ему пищу, не покидая брони и не прекращая рисовать. Наконец, закончив очередной набросок, он с любезной улыбкой передал его хозяину паба. На нём толстяк из американской глубинки был представлен в виде вооружённого до зубов (обрез карабина, лук, колчан, праща, копьё) скачущего на горячем коне воина, из растрепавшейся причёски которого торчит несколько перьев. Хозяину паба рисунок очень понравился.
– О! Мы готовы воевать! – провозгласил он.
– За что? На чьей стороне? – поинтересовался Шимон.
– Как за что? Как на чьей? Мы будем воевать с этим гнусным отребьем из Вашингтона! Вы видели последние новости? Их госсекретарь торжественно объявил себя геем, как будто мы это раньше не знали! Нет, я спрашиваю вас, вы видели его лицо? Они выдвигают наименее талантливых и наиболее деструктивных персонажей. Изменилась сама цель. Если раньше
