Самый решающий день накануне выборов выдался таким жарким, что начал плавиться асфальт — то ли от палящих лучей солнца, то ли от накала предвыборных страстей.

На главной улице города повстречались Кандейа и Манийам, слуги заклятых врагов, а потому и сами враги.

— Эй, ты! Что это там твой хозяин несет о моем на митингах? Разве так себя ведут порядочные люди! — увидев Кандейю, завопил во все горло Манийам. Лицо его было перекошено от ненависти.

Но и Кандейа не дал в обиду своего господина.

— Отстань, болван! Да, нечего сказать, очень порядочный человек твой хозяин! На митинге, что был у храма богини Амман[193], такую околесицу нес, что просто стыдно за него.

Да, да, таков уж этот мир. Преданность слуг своим господам была столь велика, что они позабыли пословицу: «Умеющий себя сдерживать овладеет всем миром». Впрочем, если бы оскорбляли их самих, они бы, пожалуй, и сдержались. Но поскольку речь шла о чести их господ, то ни один не в силах был совладать со своей яростью.

Слово за слово, и вот уже в качестве аргументов Манийам пустил в ход зуботычины и пинки. В глазах Кандейи засверкали молнии. Сцепившись, шофера покатились по дороге.

Зеваки сперва полюбовались бесплатным представлением, потом разняли драчунов. Оба задыхались, как бычки, волочившие тяжелые повозки. У одного хлестала кровь из разбитого носа, у другого — сочилась из уха.

Оба не замедлили пожаловаться своим «боссам». И оба, как припев, повторяли: «Уж в другой-то раз он от меня не уйдет…»

Между «плимутом» и «студебеккером» — вражда.

И между Кандейей и Манийамом — вражда.

И между Арумухамом и Сундарамом — вражда.

А тут как раз подвели итоги голосования. Увы! Не прошел ни один из двоих соперников. Победил третий — Картихесар Мастар.

Искушенный читатель знает: рассказ ценен неожиданным поворотом сюжета. Но сама действительность готовит нам время от времени сюрпризы куда более неожиданные, чем любой придуманный рассказ.

Столь же неожиданный поворот поджидал и обоих Пиллеев. В один прекрасный день и тот и другой были ошеломлены новостью: в город приезжает с официальным визитом новый премьер-министр. Ну как не воспользоваться такой благоприятной возможностью, не заручиться благосклонностью столь высокого лица?

Для организации пышного приема новому премьеру собрались все видные люди города. В числе их, само собой, были и наши «друзья народа» — господа Сундарам Пиллей и Арумухам Пиллей.

«Выполним свой долг! Будем трудиться что есть сил!» — под общие рукоплескания восклицали оба на собрании влиятельных горожан. И вот господин Сундарам избран председателем организационного комитета, а господин Арумухам — секретарем. Поверьте, не так-то просто заполучить такие должности, ведь каждому ясно, что это верный шанс завоевать расположение нового премьер-министра. Требовались, однако, люди богатые, которые в случае надобности могли бы и раскошелиться.

Едва заклятые враги поняли, что отныне их объединяют общие великие задачи, как словно по мановению волшебной палочки растаяла их застарелая вражда. Один взглянул на другого сияющими глазами, и тот ответил ему лучезарной улыбкой. Они, счастливые, протянули друг другу руки и даже обнялись. Так встречаются закадычные друзья после долгой разлуки. Вышли они величественной походкой, дружески соединив руки.

А потом…

— Мистер Арумухам Пиллей! Мне надо вам кое-что сказать. Только не принимайте мои слова слишком близко к сердцу. Ваш водитель нес обо мне всякую чепуху! Нельзя этого спускать, — не без некоторого смущения начал председатель новоиспеченного комитета.

— И я тоже хотел вам сказать… — в лад ему проговорил секретарь. — Говорят, ваш водитель позорил меня на торговой улице. Не кажется ли вам, что пора унять этих псов!

На другой день Сундарам Пиллей уволил Манийама. И Арумухам Пиллей выставил за дверь Кандейю.

Бедняги-шофера никак не могли уразуметь, в чем причина их неожиданной отставки. Им только и оставалось, что в растерянности пожимать плечами да скрести затылки.

Не так-то просто в наше время найти работу. Ведь даже дипломированные специалисты и выпускники колледжей частенько слоняются без дела, что же тут говорить о простых работягах. Хотели было шофера попросить прощения у своих бывших хозяев, повиниться перед ними, но, сколько ни торчали у ворот особняков, никак не могли их перехватить — так были заняты делами и председатель, и секретарь.

Наконец наступил великий день! На встречу почетного гостя собралось множество народу. В толпе зевак опять столкнулись Кандейа и Манийам. Они обменялись злобными взглядами, сами собой стиснулись кулаки. Отвергнутые слуги своих господ все еще были полны взаимной ненависти.

После официальной части приема назначен был банкет, — разумеется, только для избранных. И тут шофера узнали, что оба их бывших хозяина будут сейчас сидеть за общим столом. Терпеливо дожидались они окончания банкета. Чувство оскорбленного достоинства и незаслуженного унижения превратило этих парней в некое подобие огнедышащих вулканов. И вот эти два вулкана вдруг увидели выходящих из дверей банкетного зала своих бывших хозяев. Оба были в изрядном подпитии и весьма любезно поддерживали друг друга. И куда только подевалась их былая вражда? В этих восточных людях сейчас бродило западное вино.

Оба господина, не переставая изливать друг на друга потоки дружелюбия, на виду у всех уселись в один автомобиль. И это был «роллс-ройс»!

Вздохнув, Манийам взглянул на Кандейю — впервые без злобы, и Кандейа слабо улыбнулся в ответ Манийаму. Глаза их увлажнились, и эти собратья по несчастью впервые разговорились. Речи их напоминали тот давно известный язык, который поэты называют языком дружбы. Эти двое перестали быть врагами. Как и те двое.

Вот только между собой хозяева и слуги так и не поладили. Эти — это эти, а те — это те…

Перевод с тамильского А. Ибрагимова.

К. Дэниел

ЧЕЙ РИС ТЫ ЕЛ…[194]

Рассказ

К. Дэниел — новеллист, пишущий на тамильском языке. Простой рабочий, он отдает свое свободное время литературному труду. Рассказы К. Дэниела посвящены острым социальным проблемам.

Было еще довольно рано, но солнце пекло невыносимо. Сгибаясь под тяжестью корзин, обливаясь потом, по улице шли рыбаки. Они выкрикивали лозунги. Им вторили тоненькие детские голоса. Шествие возглавлял Дэвид.

Впереди показался большой двухэтажный дом. Над толпой взметнулись кулаки.

Ветерок слегка колыхал пестрые занавески на окнах. Все, кроме Дэвида, смотрели на верхнюю веранду: там стоял Сельвандам Пиллей — широкоплечий и тучный.

Проходя мимо, люди смело скрещивали свои взгляды со взглядом Сельвандама.

И вдруг Дэвид услыхал:

— Голодранец.

По хриплому голосу он сразу узнал Пиллея. Юноша поднял глаза. Рядом с Сельвандамом Пиллеем, который попыхивал «черчиллевской» сигарой, стояла Мэри — она поправляла растрепанные волосы.