– Но я с самого начала отказал в деньгах, так что ничего.

– Но кто знает, что он ещё придумает в будущем.

В сердце жены с самого начала было это предчувствие. В сознании Кэндзо, всегда полагавшегося на логику и верившего, что он уже пресёк все поползновения, вновь зародилась лёгкая тревога.

XX

Эта тревога в некоторой степени преследовала его в трудах. Однако работа была достаточно напряженной, чтобы похоронить где-то тень этой тревоги. И прежде чем Симада снова появился у входа Кэндзо, месяц быстро подошёл к концу.

Жена предстала перед ним с грязной от карандашных записей бухгалтерской книгой.

Для Кэндзо, обычно отдававшего супруге все заработанные им вне дома деньги, это было неожиданно. До сих пор у него не было случая, чтобы в конце месяца жена предъявляла ему ведомость расходов.

– Ну, как-нибудь справляется.

Он всегда так думал. И когда ему самому были нужны деньги, он без стеснения просил у жены. Только стоимость книг, покупаемых им ежемесячно, составляла немалую сумму. И всё же супруга сохраняла невозмутимый вид. Не сведущий в домоводстве, он порой подозревал её даже в расточительности.

– Ты должна вести счета за каждый месяц как следует и показывать мне.

Жена сделала недовольное лицо. Сама она считала, что нет более добросовестной хозяйки, чем она.

– Хорошо.

На этом её ответ и закончился. И даже с наступлением конца месяца бухгалтерская книга так и не попадала в руки Кэндзо. Тот же, когда был в хорошем настроении, молчаливо с этим мирился. Однако в плохом настроении он упрямо и нарочно требовал показать. Но, даже когда это происходило, всё было так запутано, что он ничего не мог понять. Даже если и понимал, слушая объяснения жены, глядя на страницы книги, то сколько же рыбы они съедали в месяц, или сколько требовалось риса, и был ли он слишком дорог или слишком дёшев, – этого и вовсе не мог прикинуть.

На этот раз он тоже взял книгу из рук жены и лишь бегло просмотрел её.

– Что-то случилось?

– Если вы не поможете…

Жена подробно объяснила мужу своё нынешнее материальное положение.

– Странно. И как же ты умудрялась справляться до сих пор?

– Честно говоря, каждый месяц не хватает.

Кэндзо тоже не думал, что может быть излишек. Он помнил, как в конце прошлого месяца несколько старых друзей собирались куда-то поехать на экскурсию и прислали ему открытку с приглашением, но он отказался от участия лишь потому, что у него не было двух иен на взнос.

– Но, кажется, можно бы сводить концы с концами.

– Хватит или не хватит, но с таким доходом ничего не поделаешь.

С досадой жена рассказала, как заложила своё платье и пояс, хранившиеся в ящике комода.

В прошлом он часто видел, как его сестра и брат заворачивали свою праздничную одежду в платок и украдкой выносили, а потом вносили обратно. Их поведение, обычно полное старания, чтобы другие не узнали, выглядело словно у преступников, скрывающихся от солнца, и оставило в его детской душе грустное впечатление. Эта ассоциация заставляла его чувствовать себя сейчас особенно одиноким.

– Когда закладывала, ты сама ходила в ломбард?

Кэндзо сам никогда не проходил под вывеской ломбарда, и думал, что она, ещё менее знакомая с бедностью, чем он, вряд ли могла запросто заявляться в такое место.

– Нет, я попросила.

– Кого?

– Старушку из дома Ямано. У них есть постоянный ломбард с книгой учёта, это удобно.

Кэндзо не стал расспрашивать дальше. Тот факт, что супруга вынуждена закладывать вещи, привезённые из её дома, чтобы сводить концы с концами, поскольку муж не обеспечил её даже приличным платьем, был, несомненно, позором для него.

XXI

Кэндзо решил поработать немного больше. Усилия, проистекавшие из этого решения, вскоре превратились в несколько банкнот ежемесячно, попадавших в руки жены.

Он вынимал свои новые заработки из внутреннего кармана пиджака и бросал на циновку, даже не вынимая из конверта. Молча подняв его, жена, взглянув на обратную сторону, сразу понимала происхождение этих денег. Таким образом, недостаток семейного бюджета восполнялся без лишних слов.

В тот момент супруга не выглядела особо веселой и довольной. Но она думала, что могла бы обрадоваться, если бы муж передал их ей с ласковыми словами. Кэндзо же думал, что и сам смог бы произнести подобные ласковые слова, если бы жена приняла их с радостью. Таким образом, эти деньги, добытые для удовлетворения материальных потребностей, скорее потерпели неудачу как средство удовлетворения духовных потребностей, существовавших между ними.

Чтобы восполнить ту неудовлетворённость, жена спустя два-три дня показала Кэндзо отрез ткани на одно кимоно.

– Я хочу сшить вам кимоно. Как насчёт этого?

Лицо жены сияло безмятежно. Однако Кэндзо это показалось притворством. Он почуял неискренность. И нарочно не поддался её любезности. Жена, похолодев, поднялась и ушла. После того как та покинула комнату, он размышлял, почему оказался в таком психологическом состоянии, что вынужден был заставить свою супругу похолодеть, и это вызывало в нём всё большее неудовольствие.

Когда представился следующий случай поговорить с женой, он произнес:

– Я вовсе не такой холодный и чёрствый человек, как ты думаешь. Просто ты заставляешь меня сдерживать свою тёплую привязанность и не выпускать её наружу, вот я и веду себя так поневоле.

– Но никто не стал бы делать такие злые вещи.

– А разве не ты постоянно так поступаешь?

Жена посмотрела на Кэндзо с упрёком. Его логика была ей совершенно непонятна.

– С вашими нервами в последнее время что-то не так. Почему вы не можете наблюдать за мной более спокойно?

В сердце Кэндзо не было места, чтобы прислушаться к словам супруги. Он чувствовал досадную боль от своей неестественной холодности.

– Вы сами мучаетесь, хотя никто ничего не делает, ничего не поделаешь.

Им казалось, что они подобны мужчине и женщине, которые никогда не могут понять друг друга до конца. Потому ни один из них не чувствовал необходимости изменить своё нынешнее поведение.

Новая дополнительная работа, которую взял на себя Кэндзо, не представляла особых трудностей для его учёности или преподавания. Однако ему было жаль времени и усилий, затрачиваемых на неё. Бессмысленная трата времени казалась ему сейчас хуже всего. Он был из тех, кто считает, что должен за свою жизнь что-то завершить, и обязательно.

Когда он заканчивал эту дополнительную работу и возвращался домой, всегда уже смеркалось.

Однажды он, торопя усталые ноги, грубо распахнул решётчатую дверь своего дома. Тогда жена, выйдя из глубины их жилища, едва взглянув на его лицо, сказала: «Этот человек снова приходил». Супруга всегда называла Симаду «тот человек», так что Кэндзо по её виду и словам почти догадался, кто приходил в его отсутствие. Молча он прошёл в столовую и с помощью жены переоделся из европейского костюма в японское домашнее платье.

XXII

Едва он уселся у жаровни и закурил сигарету, как перед ним поставили поднос с ужином. Он тут же задал жене вопрос.

– Принимала его здесь?

Вопрос был настолько внезапным, что та не поняла, о чём он. Немного удивившись, она взглянула на лицо Кэндзо и по тому, как муж ждёт ответа, наконец осознала его смысл.

– Того человека? Но вас же не было дома.

Супруга ответила с таким видом, словно оправдываясь, будто то, что она не пригласила Симаду в дом, было чем-то неприятным для мужа.

– Не приглашала?

– Да. Только на минутку, у входа.

– Он что-нибудь сказал?

– Заявил: «Я должен был навестить вас давно, но был в разъездах, так что прошу прощения за беспокойство».

Слова «прошу прощения» прозвучали в ушах Кэндзо как насмешка.

– Это он-то в разъездах? Не думаю, что у него есть дела в деревне. Он сказал тебе, куда направлялся?

– Нет, ничего. Только сказал, что его просила приехать дочь, вот