ненужных или опасных людей, но и предстал перед испанцами в качестве озлобленного аристократа, находящегося в центре политических решений английского правительства. Положение сие, обеспеченное ему самим Самуэлем Пипсом, он получил после того, как стал порученцем самого лорда Сандерленда, и с тех пор через него на испанскую землю потекла бесценная для Мадрида информация.
Нужно отметить, что до определенного времени испанцы не подозревали, кто являлся их осведомителем в стане врага. Все контакты были тайны, а передача сведений и платежи осуществлялись через третьи лица. Однако Эмилио Мора, который и сам всю жизнь прожил в недовольстве своим положением в обществе, был склонен поверить неожиданному союзнику, ненавидевшему свое правительство и желающему разбогатеть за его счет. Уверенность Мора в своем информаторе в течение следующих лет только крепла. Шпион усердно снабжал испанцев информацией, а те, в свою очередь, исправно отплачивали его услуги.
Благодаря Кейну Мадрид узнал о двойной игре, которую вели голландцы, вечно пытавшиеся усидеть на двух стульях и лавировать меж другими державами, и это сделало невозможным союз, в противном случае явившийся бы логичным и долгожданным продолжением мира, подписанного в 1648-м году. Такое положение дел ослабляло экономику Испании и могло привести лишь к ее военному, финансовому и демографическому упадку и потере не только территорий в Карибском море, но даже Испанских Нидерландов в Европе, чего и добивался Натаниэль Беррингтон.
Тем временем, в соответствии со второй частью «Парабеллума», в начале 1684-го года Мадрид в конце концов напал на след хронометра и жадно ухватился за эту возможность как за способ поправить все свои дела на море. Готовый и действующий инструмент англичане должны были тайно перевезти в Новый Свет, на чьих просторах можно было испытать его точность и надежность. Натаниэль взял фамилию своей матери, никому не известной актрисы, и стал неряшливым изобретателем по имени Нейт Картер, путешествующим в обществе своего ирландского спутника, выполняющего функции телохранителя.
По плану Нейта на Бермудах хронометр должен был попасть в руки Эмилио Мора через Паоло. Для этого Кейн оставил для своего названного брата знак в виде особого удара шпагой, которым наградил одного из испанцев в таверне, чтобы Паоло, или, как его звали последние несколько лет, Амадо Флорентин, узнал, с кем имеет дело. Поняв это, он внимательно осмотрел стол, за которым сидели Белчер и братья, и нашел оставленное для него послание, свернутое и заткнутое в щель столешницы.
Для того чтобы передача хронометра выглядела правдивой, Нейт решил отдать на съедение испанцам отбившегося от своего корабля и никому не известного офицера военно-морского флота его величества Джека Белчера. Когда тот появился из дверей гостинцы с шкатулкой в руках, люди Амадо Флорентина уже поджидали его снаружи. Только огромный опыт и стальные нервы спасли Белчера в ту ночь, и, когда он появился перед изумленными братьями живой и невредимый, да еще и с хронометром, Картеру пришлось импровизировать, а этого делать он очень не любил.
Нельзя было допустить, чтобы личность Кейна открылась раньше времени, да и самому Картеру необходимо было оставаться в тени, поэтому решено было бежать, а инструмент передать позже при первом удобном случае. Благодаря множествам тайных контактов как с испанской стороны, так и со стороны «Тринити-Хаус», братьям удавалось поддерживать постоянную связь с Паоло. В Порт-о-Пренсе они снова предприняли попытку передать хронометр в руки испанцев. Для этой цели, пользуясь отсутствием Белчера, Кейн нанял местного воришку. Но и здесь их планы разрушил излишний пыл Джека, который, казалось, ценой своей жизни готов был защищать шкатулку.
Хронометр пришлось везти в Порт Роял и подключать губернатора Генри Моргана. Старый пират, как и сэр Джордж Бинг, был одним из немногих, посвященных в ключевые детали операции. Оба принимали в ней непосредственное участие. Первый отвечал за организацию и предоставление ресурсов для работы «Тринити-Хаус», а второй являлся членом Комиссии Долготы и был главным представителем короны в этих водах, придававшим всему делу официальную сторону.
К сожалению, при всем своем выдающемся уме Нейт Картер не обладал даром читать мысли на расстоянии и не мог предвидеть высадку «Санта Аны» в Порт-о-Пренс. Он ненавидел, когда гибли невинные люди, а тем более те, кто был ему дорог. К этому времени оба брата уже успели не только привязаться к Белчеру, но и оценить его высокий флотоводческий талант. Джек не только более не являлся неизвестной личностью, которой можно было пожертвовать во имя спасения отечества, ведь что стоит жизнь одного, когда на другой чаше весов – будущее целого государства, но Белчер даже успел стать им другом и товарищем. А смерть Адель де Кюсси едва не явилась последней каплей. Нейт Картер оказался всего на волосок от того, чтобы сорваться в очередной приступ панического ужаса. Его план шел совсем не так, как он планировал, гибли люди, и от этого он чувствовал к себе омерзение. Лишь только присутствие Эрина спасло Нейта от того, чтобы, как в детстве, не впасть в пучину отчаяния. Кейн единственный знал как успокоить брата. Словно ребенка, он качал его на руках всю ночь и напевал придуманную им считалочку. Им удалось и избежать приступа, и скрыть состояние ученого от Джека Белчера.
В конце концов Нейт Картер решил сделать передачу хронометра на Вэтлинге. На этот раз нельзя было допустить никаких оплошностей. Чтобы усыпить подозрительность испанцев и выставить все в правдивом свете, вновь должна была пролиться кровь невинных. Для этого пришлось пожертвовать жизнями нескольких матросов и агента «Тринити-Хаус» Айзека Барта. Впрочем, в лояльности последнего уже давно сомневались, и, когда представился случай убрать эту фигуру с шахматной доски, сделали это чужими руками, не вызывая подозрений. Ситуация с Белчером вырисовывалась совсем иная. Его жизнь необходимо было сохранить не только из дружеских побуждений, но и как надежного и верного союзника, не заслужившего такой участи.
Нейт решил, что по такому случаю настала пора Эрину выйти из тени и открыть свое лицо испанцам. Он придумал инсценировку собственного убийства. Пистолет Кейна был заряжен пулей из пробкового дерева. Клубы дыма, разорванная одежда, много крови и весьма поверхностная рана. Вот и все, что нужно для убедительной смерти и последующего воскрешения. Белчера же Кейн должен был оглушить, тем самым спасая ему жизнь, а уже на «Санта Ане» Паоло ди Мео позаботился бы о его освобождении. Для побега уже все было готово, и, если бы сутками ранее Белчер с товарищами не освободился самостоятельно, он бы узнал, кем на самом деле являлся Амадо Флорентин – итальянец по рождению, англичанин в душе и испанец по
