Увидев отмашку герольда об окончании поединка, юноша через открытые ворота зелёного цвета покинул арену. Вслед за ним на носилках вынесли Нугмана. С него уже сняли шлем и тяжёлый металлический нагрудник. Воин пришёл в себя и даже, размахивая руками, что-то со смехом рассказывал идущему рядом с носилками оруженосцу.

Опять взревели трубы, и на арену с противоположных сторон выехали Исхан и Алиаскар.

Масуд с пристрастием рассматривал их коней, оружие и доспехи, пытаясь отдать кому-нибудь из них предпочтение. Он понимал, что скоро сам сможет пополнить ряды «орлов эмира», а поэтому его интересовали любые мелочи в их вооружении и одеянии. Юноша решил для себя, что победит Алиаскар. Этот воин показался ему более приземистым и сильным, лучше сидящим на лошади, а Исхан каким-то маленьким, худым и угловатым.

Вот только его ожидания не оправдались.

Копьё коротышки Исхана скользнуло по краю щита соперника и обрушилось на его шлем. Алиаскар покачнулся в седле, начал заваливаться на спину и сползать по правому боку коня. Одна нога воина застряла в стремени, и его тело протащилось по земле ещё десяток локтей.

На этом всё закончилось.

Исход поединков Умара ибн Суайба и Каусара, Магафура и Саттара легко было предсказать. Победили опытные и закалённые в боях воины. Не повезло лишь Саттару. Он опрокинулся на землю вместе с конем и, похоже, сломал себе ногу.

И вот они снова выстроились в ряд впереди своих боевых коней.

Четверо лучших бойцов игрищ.

Перед ними установили всё тот же столик с лежащим на нём оружием, укрытым шкурой по самые рукояти.

– Здесь, на столе, лежат четыре кинжала, – бодро зазвучал голос герольда. – Два кханджарли, привезённые из далёкой Индии, с обоюдоострым клинком с двойным изгибом и два арабских изогнутых кинжала джамбия. Рукояти для них также сделаны оружейником и ювелиром эмира, а лезвия спрятаны под шкурами. Те бойцы, кто вытащит одинаковые кинжалы, будут драться между собой. Прошу вас по очереди подойти к столу, воины, и сделать свой выбор!

– Всё повторяется так же, как и в прошлый раз! – невольно вполголоса произнёс Масуд, обращаясь к стоящему рядом с ним Умару ибн Суайба и глядя в спину идущему к столу Магафуру.

– А ты что хотел, мальчик! Эмир и его советники давно решили, кто с кем будет сражаться и кто станет победителем! Я участвую уже в десяти игрищах, и во всех побеждали только личные телохранители эмира.

– Значит, всё подстроено заранее? И жребий тоже?

– Решай сам, но я уверен, что после выбора кинжалов биться ты будешь с Исханом.

– Почему ты так считаешь?

– Самый лучший из нас Магафур. Это признают все. После него мы c Исханом равны по силам. Ты не смотри, что Исхан мал ростом. Он очень опасный боец, иначе не стал бы личным телохранителем эмира. Опасайся его! – Предводитель судорожно с хрипом перевёл дух. – Если он будет сражаться со мной, то ещё неизвестно, кто победит. Ну а ты… Ты случайно попал на поединки второго дня. Никто тебя всерьёз не воспринимал. Теперь же, мне кажется, окружение эмира испугалось и задумалось, что им следует делать дальше. Но эти люди по-прежнему не сомневаются, что Магафур победит меня, Исхан – тебя, а в главном поединке встретятся два лучших бойца эмира. Если сможешь что-то изменить в их замысле, то сделай это! Всё. Разговоры кончились, пошли к столу.

Масуд уже не удивился, когда кинжал, вытянутый им из шкуры, оказался точно с таким же лезвием, как у Исхана.

С каким-то чувством холодной решимости юноша сел на коня и мелкой рысью направился к ближним воротам. Здесь он развернул жеребца и начал готовиться к поединку.

На противоположном конце арены такой же одинокий всадник замер в ожидании команды.

Взревели трубы. Герольд взмахнул рукой.

Масуд привычно пустил коня в галоп, невольно прислушиваясь к несущимся со всех сторон подбадривающим крикам людей. В голове у него было совершенно пусто. Какое-то безразличие навалилось на него сразу после разговора с Умаром ибн Суайба и всё никак не отпускало. Не хотелось даже думать о том, как сразить Исхана. Но расстояние между всадниками стремительно сокращалось, и юноша всё же сумел взять себя в руки. Он нацелил копьё в центр щита противника, справедливо полагая, что маленький и лёгкий боец не сможет сдержать сильный удар, сидя в мягком низком седле.

Исхан тоже прекрасно понимал, что в прямом столкновении не сможет противостоять Масуду, а потому, не задумываясь о последствиях, направил своего коня на его огромного жеребца в надежде, что тот шарахнется куда-нибудь в бок или юноша сам совершит роковую ошибку, а она может привести к поражению.

Но Масуд не испугался. Ему ничего не оставалось, как слегка отвернуть в сторону от линии столкновения.

Они сшиблись почти в самом центре арены.

Удача отвернулась от телохранителя эмира. Мощный удар копья пришёлся в его щит, сотрясая всё тело. Не выдержала и лопнула застёжка подпруги, и воин вместе с седлом рухнул на землю. Шлем слетел с головы Исхана, обнажая мокрую от пота голову с прилипшими ко лбу чёрными волосами и застывшей гримасой боли на смуглом лице. Воин попытался встать на колени, но конечности отказались слушаться своего хозяина, и он снова распластался на арене.

Набежавшая толпа слуг подхватила на руки безжизненное тело и потащила к ближайшим воротам. Вслед за ними два оруженосца повели в поводу осиротевшего коня Исхана.

Масуд бросил быстрый взгляд в сторону того места, где сидели Абу-Сирхан и Басима. Он увидел, что девушка в испуге вцепилась двумя руками в своего наставника и всё ещё не отпускала его.

Под восхищённые крики великан-жеребец медленным шагом покинул арену, увозя на своей спине юношу, который ещё до завершения игрищ стал любимцем всех собравшихся здесь жителей Кордовы.

Облокотившись на барьер, Масуд с замиранием сердца наблюдал за действиями знаменитого Магафура и предводителя Умара ибн Суайба, ведь с кем-то из них ему вскоре предстояло сразиться за главный приз.

А противники стоили друг друга.

В первых двух схватках они сломали свои копья, но так и не смогли выбить друг друга из седла. Зато в третьей сшибке громадный конь Магафура зацепил плечом лошадь Умара ибн Суайба и сбил её с ног.

Каким-то непостижимым образом предводитель мосарабов успел освободиться от стремян и выскользнуть из-под падающего на него животного.