Почему так поступал его знаменитый дед, воинственно-жестокий к врагам и одновременно добрый и снисходительный к нему, то княжичу было неведомо.

Но неожиданно черты лица старого князя исказились, как от сильной боли, а из глаз по морщинистым щекам покатились две крупные бесцветные капли.

Мыслями он вернулся в последний день жизни Милены.

Они тогда с молодой женой, взяв с собой маленького сына, верхом на лошадях отправились из Новогорода в гости к её отцу Родолюбу. Гостомысл восседал на луке седла Буривоя и широко открытыми глазами глядел на окружающий яркий солнечный мир.

Счастливое семейство медленно двигалось вдоль зелёной лесной опушки, беззаботно и весело болтая о чём-то своём, важном только для них. Буривой впереди, жена на полкорпуса коня позади.

– Держись правее, а то столкнёшь нас с Гостомыслом в кусты! – пошутил он.

Отставая на сотню локтей, также неспешным шагом ехали полтора десятка воинов из личной охраны княжича, из его молодечной дружины. Боруты с ними не было, но это он настоял на том, чтобы княжича повсюду сопровождали телохранители.

– Берегись! Засада! – истошный крик Милены заставил княжича вздрогнуть и прижать малыша к себе. Боковым зрением он увидел трёх всадников, выехавших из леса. Они были совсем близко и уже натягивали луки. Ничего предпринять Буривой просто не успел. Он только смог, удерживая сына левой рукой, схватиться правой за край щита, висевшего за спиной, пытаясь перебросить его на грудь, хотя и понимал, что это движение запоздало.

Но их с Гостомыслом спасла Милена.

Она подняла свою лошадь на дыбы, прикрывая мужа и сына живым щитом.

Одна стрела пробила насквозь грудь княжне, а вторая впилась в бок коню. Благородное животное рухнуло на землю, придавливая своим телом ногу женщины.

Этого мгновения хватило Буривою, чтобы поднять перед малышом щит. И тут же три стрелы с хрустом впились в его деревянные плашки.

Воздух наполнился грохотом копыт, криками людей и свистом стрел. Это телохранители княжича вспомнили наконец, для чего были посланы. В диком бешенстве они рубили мечами три истыканных стрелами бездыханных вражеских тела, понимая, что кара, которую уготовит им за гибель Милены князь Волемир, будет ужасной.

Буривой спрыгнул с коня, передал на руки одному из воинов маленького Гостомысла, а сам бросился к жене и склонился над ней. Как дуновение ветерка прошелестел что-то её голос, но ничего разобрать он не сумел. Княжич опустился на колени, приложил к губам жены своё ухо. Последние слова, которые ему удалось услышать, были:

– Береги сына, любый! Он ещё совсем маленький! И не горюй обо мне долго. Тебе нужно жить дальше. Жить без меня…

Тело Милены выгнулось дугой, лёгкая судорога прошла по лицу, дыхание остановилось.

Буривой физически ощутил, как жизнь покинула её тело…

– Государь! Государь! – над ухом старого князя прозвучал голос воеводы Станимира, выводя его из полудремотного состояния. – Посмотри, что творится у крепости!

Брошенного на берег взгляда князю Буривою было достаточно, чтобы понять и оценить происходящее.

Крепость со стороны песчаной отмели атаковала толпа викингов. Два их драккара безо всякой охраны стояли у кромки воды.

– Что прикажешь делать, государь? – воевода торопил его с принятием решения.

– Высаживай дружину, Станимир, помоги брату моему Кагелю. Уничтожь всех врагов! Живыми приведи ко мне только вождей!

По воде прокатился низкий звук рога, и все лодьи князя Буривоя повернули к берегу, готовясь к высадке воинов.

Глава 56

Солнце медленно поднималось над дворцом эмира, создавая праздничное настроение всему живому вокруг.

С самого утра толпы нарядно одетых людей направлялись через Римский мост к месту проведения состязаний. Даже дети, женщины и старики спешили занять места поближе к арене. Никто не хотел пропустить прекрасное зрелище демонстрации воинской доблести и силы.

Ровный гул голосов, изредка прерываемый детскими криками, заполнил огромную площадь. Народ ждал.

Начинался второй день игрищ.

Они выстроились в одну шеренгу лицом к сидящему среди своих ближайших сановников эмиру Аль-Хакаму.

Все восемь человек. Лучшие из лучших бойцов, в тяжёлых доспехах, опоясанные мечами в ножнах. Позади них оруженосцы держали в поводу великолепных боевых коней и поднятые остриями вверх длинные копья. Округлые щиты были приторочены к сёдлам, как и шлемы воинов.

Масуд оказался между Умаром ибн Суайба и непобедимым Магафуром. Нет, это не он жаждал их общества и покровительства, а они оба почему-то старались держаться поближе к нему, словно хотели заранее перетянуть на свою сторону. Может быть, прославленные воины искали в нём, юном и полном жизненных сил, какую-то точку опоры для себя в предстоящих поединках.

Но об этом думать не хотелось. Его взгляд прошёлся по рядам зрителей и, как в прошлый раз, остановился на самых близких для него людях, сидящих поблизости от эмира. Он вспомнил вчерашний вечер, проведённый вместе с ними во дворце своего наставника. Только там Масуд понял, как они оба за него переживали и беспокоились. Такой грусти и печали в глазах Басимы юноша ещё никогда не видел, а голос Абу-Сирхана был непривычно тих и мягок. Все понимали, как рискует Масуд, участвуя в поединках, а поэтому старались говорить о чём-то другом, чтобы отвлечь юношу от мыслей о завтрашнем дне.

Их милая и неспешная беседа была прервана Сахиром, пришедшим с вечерним докладом к своему господину. Под впечатлением от первого дня сражения он сразу приступил к рассказу о том, что увидел своими глазами, стоя рядом с ареной у барьера.

Оказывается, отряд Магафура потерял троих телохранителей эмира: Гаффара и Хафиза из сёдел выбил Масуд, а вдвоём с предводителем они свалили Зубаира. Сам же Умар ибн Суайба сумел так вдохновить молодых воинов, что они, жертвуя собой, всеми силами цеплялись в гуще сражения за «орлов эмира» и падали вместе с ними на землю. Потому и осталось тех бойцов на конях всего шестеро. Нужно всё же признать, что Магафур и его люди победили. Эмир был этим полностью удовлетворён. Потому и остановил он сражение, чтобы не унижать мосарабов, не противопоставлять им своих лучших воинов. Зато после всего увиденного Сахир совершенно не сомневался, что Масуду по силам на равных биться с лучшими воинами эмирата.

Это было вчера. А теперь…

Уже привычный рёв труб заставил умолкнуть толпу и замереть в ожидании начала праздника. Все увидели, как широко распахнулись ворота и через них на арену вышел герольд-распорядитель в сопровождении четырёх оруженосцев, несущих за