Выставленное навстречу оружие вынудило всадника резко натянуть поводья, останавливая коня и поднимая его на дыбы.

– Бей его! – с хрипом выдохнул Умар ибн Суайб.

Они атаковали воина с двух сторон в тот момент, когда копыта его лошади зависли в воздухе.

Масуд с ужасом наблюдал за тем, как всадник в чёрном одеянии медленно опрокидывается навзничь. Юноша боялся лишь одного: как бы конь не раздавил человека. Но нет, опытный боец сумел выскользнуть из седла и откатиться в сторону.

– Похоже, мы проиграли! – снова раздался голос предводителя. – Нас осталось только двое!

Следуя взгляду Умара ибн Суайба, юноша повернул голову в противоположную сторону.

Зелёные ворота были распахнуты настежь. Десятки слуг выводили под руки и даже уносили за пределы арены оглушённых и раненых бойцов, подбирали оружие, вели в поводу лошадей. И лишь шестеро всадников, подняв вверх копья, что-то горячо обсуждали у дальнего барьера. Все они были арабами. И среди них возвышался непобедимый Магафур.

– Они готовятся продолжить сражение, – улыбнулся Масуд, на лице которого не отразилось даже тени страха. – Что будем делать?

– Если они станут атаковать, то нам придётся спасаться бегством. Нельзя допустить, чтобы на одного из нас накинулось сразу несколько человек!

– Но долго убегать мы тоже не сможем, арена не такая уж и большая, а кони у них не хуже наших!

– Зато если резко остановишься или увернёшься от копья, то сумеешь сразиться один на один с кем-нибудь из этих шести воинов!

– Что ж, будем биться! – Юноша упрямо тряхнул головой.

– Не спеши. Посмотри на эмира! – Предводитель развернулся в сторону толпы зрителей. – Мне кажется, что он соблаговолил нас спасти!

Пронзительные звуки труб заглушили последние слова Умара ибн Суайба и привлекли всеобщее внимание к подошедшему к барьеру герольду.

– Внимание и повиновение! – громко и отчётливо прозвучал его голос. – Наш мудрый правитель эмир Аль-Хакам, да хранит его Аллах, решил остановить сражение. Все восемь воинов, сумевших удержаться в седле, признаны победителями первого дня игрищ. Завтра им предстоит провести поединки друг с другом и определить лучшего бойца Кордовского эмирата, который получит главный приз из рук самого эмира! А вечером после завершения игрищ наши доблестные воины приглашены на аудиенцию во дворец эмира! Теперь же они должны отдохнуть и приготовиться к самой важной в их жизни битве. Удачи и победы вам, отважные воины!

Рёв огромной толпы был ответом на эту короткую пламенную речь.

Глава 54

В небольшой бухте вокруг разложенных на берегу Вины костров сидели сотни викингов. Они варили в котелках нехитрую пищу, жарили мясо, добытое на охоте в ближайшем лесу, разливали из бочонков, принесённых с драккаров, пиво и мёд, но обычных в таких случаях веселья, криков и песен не было слышно. Да и чему радоваться.

Погиб их ярл.

Нет для викинга большего позора, чем уцелеть в битве и не суметь защитить вождя!

Воины отдали последний долг своему ярлу, предав огню его тело и насыпав сверху над пепелищем огромный курган земли. В том же кургане захоронили около сотни погибших от стрел викингов. Обряд погребения был совершён быстро. На чужой земле в окружении врагов больше приходилось думать о живых, чем о мёртвых.

Ровный гул мужских голосов разносился далеко над поверхностью воды, оповещая все окрестности о том, что чужаки остались на реке. И они готовы к мщению.

Почти у самого уреза воды возле небольшого костра расположились Клепп, Бейнир и Мэва. Все молчали. Молчали уже давно, думая каждый о своём. Неподалёку от них у развесистого куста на овечьей шкуре лежал Альрик и, похоже, спал крепким сном. Его ровное дыхание изредка прерывалось негромким похрапыванием огромной лохматой собаки, развалившейся рядом с ним.

Бросив взгляд на осунувшееся лицо женщины с заострившимися чертами, Клепп не выдержал, откашлялся, повернулся к Бейниру и начал вполголоса говорить, обращаясь как бы в пустоту:

– Мы с Мэвой слышали последние слова уходящего в мир мёртвых ярла Эйнара. Он не жалел ни о чём и даже успел проститься с нами. Вот только одна мысль о том, что Антон не его сын, не давала ему покоя. Ярл сказал, что всегда чувствовал в нём чужую кровь, а потому не мог считать его родным. – Великан провёл рукой по кочковатой обожжённой голове, словно что-то стряхивая с неё, и тут же продолжил: – И это подозрение ему подтвердил перед смертью ярл Эгиль. Он почему-то считал, что ты, Бейнир, скрываешь от всех какую-то тайну.

– Как мой сын Антон может быть чужим своему отцу? Клепп, что такое ты говоришь! Уж я-то должна знать, чей он сын! – Глаза Мэвы сверкали от гнева.

Великан, не поворачиваясь к ней, судорожно сжал огромные кулаки.

– Что скажешь, Бейнир?

– А хотите ли вы с Мэвой знать правду? Нужна ли она вам? Может, пусть всё останется так, как оно есть, ведь ярла Эйнара больше с нами нет.

– Если ты что-то знаешь, рассказывай! – В голосе гиганта прозвучали не терпящие возражений интонации.

Бейнир долго молчал, оглаживая волнистую бороду, хмурил брови и, похоже, что-то решал сам для себя. Наконец он заговорил, тщательно подбирая слова:

– Ты помнишь, Клепп, свадьбу ярла Эйнара и Мэвы?

– Конечно!

– Нет, я не про пиршество, гостей и подарки. А вот что было потом? Ты хоть помнишь, когда и где лёг спать? – Бейнир стремительно развернулся к женщине. – А где спала ты? А ярл Эйнар?

– Я ничего не понимаю! – Мэва растерянно смотрела на мужчин.

– Что ж, тогда я расскажу вам обо всём! Только не перебивайте меня! – Бородач всей пятернёй взъерошил свои длинные волосы, разметавшиеся по плечам, и обречённо махнул рукой. – Я помню, как ярл Эйнар на повреждённом драккаре зашёл к нам во фьорд в самом начале сезона бурь. Ты тогда тоже был с ним. И о тебе, как об очень искусном воине, да ещё и берсерке, ходило много разговоров, хоть и пробыли вы со своим ярлом в посёлке всего одну зиму. После похода на англов драккар требовал ремонта, а потому ярл Харальд предложил гостям остаться и перезимовать. Тогда твой ярл был молод, красив и богат, как и наша Мэва. Но она, мне казалось, уже любила ярла Эгиля, который незадолго до этого также гостил у нас во фьорде. Он должен был прибыть на тинг, чтобы там уговорить ярла Харальда отдать ему в жёны дочь. Вот только на тинг он не успел. А ярл Эйнар сумел влюбить в себя Мэву, попросить на