Все замерли в ожидании команды герольда.

Юноша ещё раз прошёлся взглядом по толпе окружающих зрителей и неожиданно увидел Абу-Сирхана и Басиму, сидящих чуть сбоку от эмира. Расстояние до них было довольно большим, но по повороту их лиц он понял, что они наблюдают за ним.

По знаку эмира Аль-Хакама распорядитель игрищ направился к заградительному барьеру, где его уже поджидали пятеро человек с длинными медными трубами в руках.

«Ну вот и начинается сражение!» – подумал юноша, чувствуя, как мелкая дрожь сотрясает всё тело.

– Кучнее! Кучнее! – Твёрдый и громкий голос предводителя заставил Масуда двинуть своего коня на шаг вперёд, прижимая его к крупу впереди стоящей лошади. И тут же со всех сторон к нему придвинулись всадники, образуя плотную человеческую и лошадиную массу.

Краем глаза он увидел, как стоящие у барьера люди подняли вверх трубы и их хриплый ревущий звук понёсся над огромным полем.

Но всего за несколько мгновений до этого раздался крик Умара ибн Суайба:

– Пошёл!

Всадники, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями, медленно набирая ход, тяжёлым клином устремились в сторону противника. А навстречу им с гиканьем и свистом уже неслась толпа арабских воинов на прекрасных тонконогих лёгких скакунах.

Два конных отряда со страшным шумом сшиблись в центре арены.

Сухой треск ломающихся копий, ржание поднявшихся на дыбы лошадей, крики и брань вылетевших из седла бойцов – всё потонуло в диком рёве зрителей и клубах пыли.

Лёгкая конница арабов, как и предполагал Умар ибн Суайб, не выдержала дружного напора всадников на мощных конях. Тяжёлый клин разорвал вражеский строй и разметал его на две стороны, отшвыривая бойцов противника к барьерам ограждения.

Оглянувшись на ходу через плечо, Масуд увидел с десяток лежащих на земле человеческих тел.

«Хорошо придумал наш предводитель с клином! – пронеслась в голове запоздалая мысль. – А что же дальше?»

– Стоять! Стоять! Поворачивай! По-во-ра-чи-вай! – истошный крик Умара ибн Суайба резанул слух.

Вот только сплочённая конная масса не могла быстро остановиться и по инерции ещё полсотни локтей пронеслась вперёд. Да и не пытались молодые горячие воины остудить кипящую в жилах кровь, видя, как легко разрезал клин толпу хвалёных арабов. Не подчинились они командам предводителя, не натянули поводья своих коней, не повернули их вспять, обрекая тем самым себя на поражение в битве.

Масуд с ужасом увидел, как по знаку вражеского предводителя десятки всадников, рассеянных, казалось бы, по всей арене, прямо на ходу начали стремительно перегруппировываться в свой клин, нацеливая его на сгрудившихся у барьера воинов Умара ибн Суайба. На острие клина виднелась могучая фигура самого Магафура. Он потрясал в воздухе копьём и что-то громко кричал своему окружению. Слов его из-за стоящего шума и криков разобрать было нельзя.

Удар арабов оказался настолько мощным и неожиданным, что половина атакуемых всадников рухнула на землю, даже не успев прикрыться щитами, а оставшаяся часть сгрудилась в углу, как стадо овец.

Конь Масуда, обезумевший от страха, мощным рывком вынес своего хозяина на свободное место. Он хрипел и косил глазами, взбрыкивал задними ногами, пытаясь сбросить с себя седока. Юноша, едва не роняя копьё, с трудом удержался в седле, прильнув всем телом к шее благородного животного и с силой сжимая её обеими руками.

«Похоже, арабы разгадали действия Умара ибн Суайба и были к ним готовы», – почему-то пришла в его голову шальная мысль.

Он похлопал ладонью по шее почти успокоившегося коня и развернул мордой в сторону противника. Там вовсю кипели отдельные схватки. Молодёжь не захотела признать своё поражение и с жаром набросилась на «орлов эмира», оказавшихся в гуще толпы. И тут уже искусство владения оружием мало помогло арабам. В сжатом пространстве они не могли действовать копьями, а вцепившиеся в них мёртвой хваткой бойцы падали с лошадей, увлекая за собой телохранителей эмира.

Масуд отпустил повод и ударил пятками по бокам лошади, направив её в сторону повернувшегося к нему лицом всадника.

Это был Гаффар.

Он тоже узнал юношу. Опустив забрало шлема и выставив вперёд копьё, телохранитель эмира пустил своего коня рысью ему навстречу.

Ещё никогда Масуду не приходилось биться на копьях на виду у многотысячной толпы зрителей. Множество проведённых учебных поединков можно было не считать. В них ничего не решалось. Отрабатывались лишь навыки и приёмы боя. Здесь же на кон была поставлена вся дальнейшая воинская карьера и связанные с нею слава и богатство. В себе и своём воинском искусстве юноша ничуть не сомневался, как не боялся и за специально обученного для копейных поединков коня, на покупку которого Абу-Сирханом были потрачены огромные деньги. Теперь всё зависело только от него самого.

Из долгих бесед с Сахиром Масуд знал, что все его действия на арене должны быть продуманны, отточенны и красивы. Ведь, чтобы стать любимцем толпы, нужно проявить в сражении свои самые лучшие качества.

Всадники стремительно сближались.

Копьё Гаффара сразу нацелилось на щит юноши. Похоже, телохранитель эмира не сомневался, что сможет легко выбить соперника из седла, благо мощь коня и вес собственного тела позволяли ему это сделать.

Масуд же всем своим видом показал, что хочет нанести удар по корпусу своего противника, но в последнее мгновение чуть приподнял копьё вверх и одновременно слегка повернул свой щит вбок.

Так показывал ему на тренировках побывавший в сотнях поединков Сахир.

Тупой наконечник копья Гаффара скользнул по щиту юноши, не причинив ему ущерба, зато удар Масуда пришёлся в верхнюю часть шлема соперника, выдёргивая его из седла и отбрасывая на круп собственной лошади.

– Вот и появился у меня первый настоящий враг! – вполголоса произнёс юноша, провожая взглядом падающего на землю воина. – Что ж, это только начало!

Прогоняя от себя ненужные мысли, он тут же заставил коня сделать поворот на задних ногах, меняя направление движения, и ринулся в гущу сражения. Его копьё сразу же нашло новую цель. Ею оказался здоровенный толстяк в наброшенном на панцирь красном плаще, сидящий на приземистом ширококостном скакуне. Фехтуя своим копьём, словно мечом, он пытался скинуть с лошади Умара ибн Суайба. И это ему уже почти удалось, но неожиданный и сильный удар в бок, нанесённый Масудом, заставил воина потерять равновесие. Грузное тело, облачённое в тяжёлые доспехи, начало соскальзывать на сторону, опрокидывая вслед за собой лошадь.

– Берегись! Сзади! – крик Умара ибн Суайба заставил юношу стремительно развернуться навстречу новой опасности. Он увидел, что с копьём наперевес на него мчится всадник в чёрном одеянии.

– Встретим его вместе! – снова закричал предводитель, ставя своего коня вровень с лошадью Масуда.