Север глубоко вздохнул, поднялся, обошел стол, на котором лежала карта с обозначением расположения вражеских войск. Дойдя до курульного кресла, он не стал садиться, а вместо этого обратился к остальным, заговорив суровым, мужественным голосом:

– Да, нас меньше, но, как превосходно объяснил Алексиан, наши солдаты опытнее вражеских. Однако не стоит убаюкивать себя этим. Нигер готовился к этой битве все то время, пока наши воины топтались на перевалах Тавра, – пока дожди не смыли его укрепления. Его расположение выгоднее нашего: он занял верх плоскогорья. Нам придется отражать натиск врагов, которые ринутся сверху. Он знает это, знает и то, что все озабочены его преимуществами в численности войск и в их расположении. Давайте же извлечем пользу из ошибки, которую он допустил, и посмотрим, какие действия способны привести нас к победе. Если мы хотим одолеть его, надо вспомнить старое изречение: Audentis Fortuna iuvat[38].

Север внимательно вгляделся в лица своих начальников: те слушали его с предельным сосредоточением. Это подбодрило его. Он продолжил:

– Нигер допустил именно ту ошибку, которой я всемерно стараюсь избегать: стал чересчур самоуверен. Он убежден, что одержит верх. Нам надо биться упорно, чтобы пошатнуть уверенность, которую он вселил в своих воинов, пообещав им легкую победу. Он также знает, что боевой дух наших легионеров очень высок благодаря победам, одержанным над его войсками при Кизике, под Никеей и на перевалах Тавра. Три победы кряду! Да, мы уступаем противнику в числе, и наши войска расположены не так удачно. Но если мы проявим стойкость, как скоро, по-вашему, солдаты Нигера заподозрят, что битва при Иссе станет не первой их победой, а четвертым поражением с той поры, как мы вошли в Азию?

Он помолчал. Валериан, Кандид и прочие закивали. Итак, он на верном пути.

– Какими же будут действия, что приведут нас к победе, сиятельный? – спросил Лет.

– Да, так вот. – Север подошел к карте и склонился над ней, как ранее Алексиан. – Нигер расположился здесь, на невысоком плоскогорье. По краям имеются естественные препятствия, защищающие крылья его войска: слева море, справа густой лес, который сильно затрудняет передвижения. Назначаю тебя главным, – он указал на Валериана, – а тебя – его помощником. – Он направил палец на Лета. – Вы возьмете всех наших конников и обогнете лес. Это будет нелегко, да что там – очень тяжело. Но зато вы окажетесь в тылу у Нигера и ударите по врагу там, где он меньше всего ожидает. Его войско придет в смятение, а мы с новыми силами кинемся на него и займем плоскогорье. Ударив в двух местах, мы уничтожим противника. Таков мой замысел. Есть вопросы?

Никто не вымолвил ни слова, все были согласны. Север в очередной раз обвел их пристальным взглядом. Не проявляя особого воодушевления, военачальники тем не менее были удовлетворены предложением императора – оно показалось им довольно разумным. Неплохое средство, чтобы сломить сопротивление врага, который стоит на вершине плоскогорья, удобного для обороны и неудобного для нападения. Все по собственному опыту знали, что замысел не должен быть слишком хитроумным или сложным. Нужно что-нибудь простое и действенное, не дающее врагу управлять ходом боя. И конечно, все это должно подкрепляться дисциплиной и стойкостью в кровавом бою.

Начальники стали покидать палатку, по-военному прощаясь с императором.

– Алексиан и Лет, вы остаетесь, – сказал Север.

Оба остановились, подождали, пока остальные не выйдут из претория, и подошли к императору.

Юлия не двинулась с места.

Север направился к ней, устремив взгляд в другую сторону:

– Я собираюсь говорить только с Алексианом и Летом.

– Я тоже хотела бы поговорить с тобой наедине.

– Поговорим после сражения, – ответил Север, по-прежнему не удостаивая ее взглядом.

Юлия не шевельнулась.

– После сражения, – повторил император.

Она поджала губы, но ничего не сказала. Склонив голову, она покинула палатку, понимая: препираться с мужем сейчас не стоит. Одно дело – спорить с ним наедине, когда нет чужих ушей, и совсем другое – делать это в присутствии его ближайших соратников накануне решающей битвы. Это было бы настоящим безумием, а Юлия пока еще не лишилась ума. Она всего лишь напряженно думала и приходила к собственным выводам. Многим мужчинам это казалось дерзостью, даже безрассудством. И Септимию тоже? Или нет? Ей хотелось вволю поплакать, чтобы дать выход гневу, но на нее глядели военачальники и легионеры. Глядели, потому что она была красивой женщиной и супругой императора. Такое сочетание красоты и власти притягивало и вызывало восхищение. Юлия знала, что обязана вести себя с достоинством, демонстрируя уверенность, а не тщеславие, показывая силу и единство императорской семьи. Она гордо и величаво прошествовала между солдатами, которым всего через несколько часов предстояло биться под началом ее мужа за Рим – и за великий замысел, которого, что примечательно, никто не мог понять в полной мере.

Кроме нее.

Мужчины… такие сильные, такие простодушные. Такие отважные, такие бесхитростные.

Юлия вздохнула, идя прочь от палатки.

Там, внутри, Север совещался с Алексианом и Летом.

Император сразу же заговорил быстро, точно желал поскорее забыть о недавней размолвке с женой, когда та настаивала на беседе с глазу на глаз, а он твердо сказал: «После сражения».

– Лет, я отдал Валериану конницу, так как большая часть наших всадников числится в мезийских легионах, и Валериан уже начальствовал над ними там, на берегах Данубия. Но твоя задача, пожалуй, даже важнее.

– Важнее, сиятельный? – недоуменно переспросил Лет.

– Да, именно так. Валериану велено обойти лес и броситься на Нигера сзади, это ключ к успеху в предстоящем сражении. Ты же будешь следить за тем, чтобы Валериан не отступил – какие бы трудности вас ни ждали, каким бы тяжелым ни было продвижение в этих скалистых горах и густых лесах. Конница непременно должна преодолеть скалы и деревья и напасть на врага с тыла. Люди Валериана последуют за ним, поэтому он поставлен во главе конного отряда. Но если он дрогнет, сделай все, что угодно, лишь бы всадники не остановились.

– Все, что угодно?

Лет пытался проникнуть в истинный смысл этих слов.

– Меня не заботит, Лет, что ты станешь делать в этом лесу, и мне все равно, кто именно погибнет. Главное – чтобы конница ударила по войску Нигера с тыла. Ради Юпитера, ты меня понял? Мой приказ достаточно ясен?

– Да, сиятельный. Коннице следует пробраться