Алексиан молчал. Что-то случилось, догадалась Меса. Но что?

– С Юлией все хорошо?

– Все хорошо, – подтвердил он, не объяснив, почему его лицо внезапно омрачилось.

Но Меса, проницательная, как и ее сестра, правильно истолковала его молчание:

– У них с Септимием разлад?

Походный преторий близ Виминация, Верхняя Мезия Сентябрь 193 г.

Север не стал входить в город, оставшись вместе со своим войском, которое расположилось южнее Виминация. Брат Гета выехал, чтобы встретить его. Он прибыл из Нижней Мезии, провинции, которую возглавлял, по прямому указанию Севера: тот хотел, чтобы его брат лично рассказал о ходе войны с Нигером.

– Брат! – воскликнул Септимий, увидев Гету, затем пошел навстречу ему и заключил его в объятия.

Они не виделись больше года. Этот год был полон самых разных событий, включая смену нескольких императоров на престоле.

Наконец Север уселся в курульное кресло. На лице Геты по-прежнему сияла улыбка.

– Я расстался с наместником, а теперь обнимаю императора. Похоже, мой брат не терял времени даром.

Услышав эти лестные слова, Север тоже улыбнулся – на краткое мгновение:

– Ты же знаешь, я всегда был неугомонным.

– Да уж, – рассмеялся Гета.

Последовал заразительный хохот. Юлию Лету и другим начальникам, которые присутствовали при встрече братьев, тоже хотелось засмеяться, но они сдержались. Император желал знать, как идет война: неподходящее время для смеха. Так или иначе, все были рады видеть, что у императора есть верный и сильный союзник в лице старшего брата. Два нижнемезийских легиона, Первый Италийский и Одиннадцатый Клавдиев, сыграли решающую роль в обретении им трона.

Отсмеявшись, Гета заговорил о серьезном – о войне:

– Борьба с Нигером в целом идет успешно, но мы увязли… сиятельный. Странно обращаться так к тебе, но я обязан. Да… сиятельный, – повторил Гета в присутствии начальников, чтобы всем было ясно: он полностью поддерживает Септимия в его притязаниях на этот титул, вовсе не беспокоясь о том, что брат младше его. Гета знал, что cursus honorum Септимия куда внушительнее, чем его собственный, и поддерживал брата во всех начинаниях. – Отныне и навсегда у нас с тобой все не так, как раньше. – Он умолк и нахмурился, его лицо посуровело. – Нам будет стоить больших трудов справиться с Нигером. У него много сторонников.

– Слушаю тебя, – сказал Север, затем поглядел на Лета и других начальников, после чего поправился: – Мы все тебя слушаем.

Гета пустился в объяснения:

– Если говорить кратко, дела обстоят следующим образом: Фабий Цилон потерпел жестокое поражение у стен Перинфа и укрылся в городе. Сейчас он с достоинством выдерживает тяжелую осаду. Не сумев разгромить Нигера, он, однако, замедлил его продвижение. Ставка Нигера сейчас в Византии, этот город хорошо укреплен. Похоже, он не двинется на нас, имея в тылу Цилона с его войском. Нам следует собрать все свои силы и направиться к Византию. Я говорю «все свои силы», потому что Нигера поддерживают многие восточные города, особенно Антиохия. Он также безраздельно распоряжается сирийскими легионами. Остальные части, расположенные в Азии – в Палестине, Каппадокии, Аравии, Египте, – видимо, также верны ему. Если мы не сумеем пошатнуть их верность, одолеть Нигера будет нелегко. Прости за излишнюю резкость в моих предположениях, но не стоит обманываться насчет великодушия нашего противника, это ничего не даст. Я знаю, сиятельный, ты хочешь услышать о том, что творится на самом деле, а не о том, что ты желал бы видеть.

Север кивнул раз, потом другой.

– Мы держим в Риме заложников – сыновей наместников восточных провинций, а также детей и супруг некоторых легатов размещенных там легионов, – проговорил он строгим голосом. – Надо бы отправить послания всем и каждому, напомнив, что может случиться с их семьями, если они будут хранить верность Нигеру. Знаю, с самим Нигером это не сработало: ему, похоже, все равно, что случится с Мерулой и его сыновьями. Но другие наместники и легаты, возможно, ценят жизнь своих родных чуть выше.

– Бесспорно, надо им написать, сиятельный… – согласился Гета, явно пребывавший в убеждении, что это важная, но недостаточная мера. – Однако…

– Однако при этом мы должны ударить первыми, – перебил его Север.

– Именно это я и хотел сказать, сиятельный, – с улыбкой подтвердил его брат. – Вижу, императорская порфира не убила в тебе сурового солдата. И я рад, ибо в ближайшие месяцы этот солдат будет нам очень нужен. – Внезапно он сменил предмет разговора. – В Риме все хорошо?

– Плавтиан следит за сенаторами и начальствует над обновленной преторианской гвардией.

– А Клодий Альбин тихо сидит в своей Британии, верно, сиятельный? – спросил Гета.

Альбин был ключом к господству над империей.

– Он согласился стать цезарем. Зачем ему что-то предпринимать? Кроме того, в глубине души он надеется, что Нигер расправится со мной, я уверен. Это откроет ему путь к престолу.

– Но этого не случится, сиятельный, – решительно заявил Гета.

– Этого не случится, – твердо произнес Север.

Брату показалось, что в его словах сквозит легкое утомление.

– Покинув Рим, император много дней пребывал в пути, неделями не знал отдыха. Думаю, будет лучше, если мы обсудим наши будущие действия против Нигера завтра.

– Пожалуй, – согласился Север.

Гета собрался было уйти – Лет и прочие начальники уже покидали зал, – но понял, что за разговорами о войне с Нигером, которая всецело занимали их умы, он забыл справиться о семье брата:

– Как Юлия? И дети?

Септимий глубоко вздохнул:

– С ними все в порядке.

– Я был бы очень рад снова увидеть всех троих.

Септимий Север не сказал ничего. Гета отнес это на счет усталости, еще раз улыбнулся и удалился вслед за начальниками.

Император остался один, погруженный в раздумья.

Дом Месы, Виминаций, Верхняя Мезия Сентябрь 193 г.

Вечером Юлия навестила сестру.

– Извини, что не смогла прийти раньше… – начала она. – Бассиану нездоровится, я хотела удостовериться, что это лишь легкое недомогание.

Меса крепко обняла ее:

– Главное, что ты здесь, что все мы здесь. – Она отстранилась от сестры, но продолжала нежно поглаживать ее руку. – Я спросила Алексиана о тебе, и он так напрягся, что я подумала: не случилось ли чего-нибудь плохого? С тобой или с детьми. Но ты говоришь, что с Бассианом все в порядке?

– Похоже, так. Правда, военный врач, который осматривал его, не внушает мне доверия, – призналась Юлия, усаживаясь на ложе.

– Если хочешь, можем позвать Галена.

– Гален здесь?! – Императрица удивилась. Ей стоило большого труда упросить грека, чтобы он отвез письмо из Рима в Паннонию, а сестра, судья по всему, легко уговорила его отправиться в азиатский