– А у нас три, – отрезал Песценний Нигер.

Эмилиан подошел ближе и заговорил шепотом:

– Что, если мы обогнем Перинф, не вступая в бой? Можно двинуться прямо в Мезию и искать там столкновения с самим Севером.

– Нет, – решительно возразил Нигер.

– Но с Востока скоро подойдут новые войска. Пусть они и расправятся с Цилоном, – настаивал Эмилиан.

Ему хотелось, чтобы схватка произошла как можно ближе к Риму, оказав должное воздействие на умы. Так поступил Ганнибал во время Второй Карфагенской войны, избегая прямого столкновения с легионами вплоть до своего вступления в Италию.

– Знаю, ты хочешь, чтобы сражение развернулось на землях, которые подвластны Септимию, а не нам. Пожалуй, в чем-то ты прав. Но я не могу двигаться вперед, оставив за спиной вражеские войска. – Нигер умолк, уставился в землю, затем поднял взгляд на Эмилиана. – А нельзя ли подкупить этого Цилона? Может, он перейдет к нам вместе со своим легионом, если я предложу ему деньги и место в императорском совете?

Эмилиан помотал головой:

– Не выйдет. Цилон и Лет – два преданнейших соратника Севера среди военачальников. Служили с ним много лет в разных провинциях. Их не подкупить.

Нигер глубоко вздохнул.

– Что ж, тогда мы его раздавим, – заключил он. – Три легиона против одного. Никакой надежды, даже призрачной.

Ктесифон, Парфия Август 193 г.

Стояла жара. Даже в прохладных двориках и садах нового дворца было невыносимо душно. Но Вологез Пятый Парфянский не склонялся перед погодой. У него имелись обширные замыслы, он был сосредоточен и при этом пребывал в благодушном настроении. Он думал о великих свершениях. Рим, впервые за долгое время, был расколот, Парфия же, тоже впервые за много лет, сплотилась вокруг одного вождя – вокруг него, Вологеза. Час настал.

– Они здесь, шахиншах, – сказал один из телохранителей, останавливаясь у двери тронного зала.

– Прекрасно. Приведите сюда моих сыновей. Немедля.

Он вошел в зал, средоточие всей мощи Парфянской империи, уселся на трон и стал ждать.

Ожидание продлилось недолго. Сыновья поняли, что в эти дни отец задумывает нечто особенное. На зов царя явились три его сына: старший, Вологез, по обычаю названный в честь отца, Артабан и Ороз. Поприветствовав властителя Парфии, они встали у трона, чтобы выслушать отца.

Вологез Пятый, шахиншах – царь царей, – глубоко вздохнул, оглядывая каждого по очереди. Три сына. Трое честолюбивых юношей. Одна империя. После его смерти они схватятся между собой. Младшему, Орозу, подойдет сатрапия или сопредельное царство, но не самое захудалое. Скорее всего, Армения. Рим слаб, Армения упадет в ладони парфянского царя, как спелый плод, но до того надо отвоевать утраченные земли. Но больше всего его беспокоило будущее соперничество между старшими сыновьями, Вологезом и Артабаном. Удовлетворить честолюбие того и другого, избежав новых междоусобиц, можно было только одним способом: раздвинув пределы Парфии настолько, чтобы тот и другой получили свою долю власти.

Настало время посвятить сыновей в свой замысел. Так они будут преследовать одну цель, выгодную для всех, и не станут предаваться грызне… по крайней мере, в ближайшее время. Если все пойдет как надо, проиграют одни лишь римляне. А в том, что все пойдет как надо, он не сомневался ни мгновения.

– Я собрал вас здесь, ибо решил вмешаться в распри, начавшиеся внутри Римского государства, – объявил Вологез без обиняков.

Вологез и Ороз кивнули, но второй сын, Артабан, нахмурился. Отец это заметил:

– Ты не одобряешь моего решения, Артабан?

– Кто я такой, чтобы противиться воле шахиншаха? Но последние столкновения с Римом обернулись для нас плачевно…

– Отныне все будет иначе, – перебил его отец, возвысив голос.

Он был разъярен оттого, что сын осмелился усомниться в его замыслах. Артабан, однако, не стал молчать и продолжил:

– Сперва Траян дошел до Ктесифона, до этого самого зала, откуда увез наш знаменитый золотой трон. Помнишь, отец? Потом мы вернули себе столицу и восточные земли, но на нас напал император Луций Вер, его военачальники опять дошли до нашей столицы, разорили ее и сожгли Селевкию. Римляне овладели всей Месопотамией, Селевкия до сих пор лежит в развалинах. Мы не смогли ее отстроить. В Армении также хозяйничают римляне, и…

– Ради Ахурамазды! – Вологез поднялся с трона. Услышав его громогласное восклицание, Артабан наконец потупился и замолк. Теперь уже никто не осмеливался прерывать шахиншаха. – Не утомляй мой слух и слух своих братьев рассказами о том, как громили и унижали нас римляне, дошедшие до сердца империи! Траян и Луций Вер остались в прошлом! Таких императоров в Риме больше нет! Хуже того, Рим перестал быть единым! Со мной связался Песценний Нигер, наместник Сирии, провозгласивший себя римским императором. Так вот, он предлагает вернуть нам Месопотамию, если мы пошлем свои войска ему на помощь. Он собирается вступить в борьбу с Септимием Севером, властвующим в западной части римской державы. Мы можем отправить несколько частей или же предоставить это осроенцам и адиабенцам, дав обещание, что не станем нападать на него с тыла. Возможно, этого хватит, чтобы заслужить его дружбу. Почти не прилагая усилий, мы возвратим себе земли, принадлежавшие нам веками и несправедливо отнятые у нас. К нам отойдет много царств и городов, со всеми их богатствами. Затем Армения, а дальше…

Он прервался, чтобы перевести дыхание, и вновь сел на трон.

– Что же дальше, отец? – с искренним любопытством спросил младший, Ороз, не понимавший, куда клонит царь.

– А дальше посмотрим, насколько сильными – или слабыми – выйдут римляне из гражданской войны, в которой их легионы будут драться между собой. Обстоятельства покажут, удовлетворюсь ли я Осроеной, Месопотамией и Армений. Возможно, настал час для большего. Для завоевания всей Сирии, как мы уже делали в прошлом. Похоже, Артабан позабыл о тех славных победах. Для захвата Антиохии, и не только ее. Перед нами большое будущее, но надо сохранять единство.

Он по очереди оглядел всех троих, задержав взгляд на Артабане.

– Да, отец, – сразу же ответил Вологез.

– Да, отец, – отозвался Ороз.

Последовало недолгое молчание.

– Да, отец, – наконец произнес Артабан.

Перинф, Фракия Август 193 г.

Фабий Цилон, весь в крови, на четвереньках полз к мечу, который вышибли из его руки. Его мигом окружили легионеры. Наконец легат Севера подобрал оружие и поднялся на ноги. Десятки солдат Нигера пытались прорвать оборонительные порядки римлян, чтобы прикончить Цилона, обезглавив тем самым войско Севера.

– Отступаем! – завопил Цилон, отдышавшись. – Ради Юпитера, все в город!

Как и