Рослав невольно улыбнулся, слушая, как легко и просто его родич обманывает многотысячную толпу. Молодой человек не сомневался, что после этих слов даже те викинги и дружинники, кто видел смертельный поединок на берегу, вскоре будут рассказывать о нём то, чего не было на самом деле.

Меж тем князь продолжал говорить с горечью и сожалением в голосе:

— Мои родичи-мужчины были мужественными, честными и справедливыми людьми, в том я даже не сомневаюсь, а красавица Аслауг в жизни своей не причинила никому зла. Потому их путь через Звездный мост в мир Нави будет прямым и быстрым! И поможем им все мы, пришедшие сюда! Пусть очищающее пламя погребального костра, для которого каждый из нас принёс кусок дерева, унесёт их души из нашего мира Яви! Поднимайте паруса!

Князь потряс в воздухе сжатыми кулаками и направился по лестнице вниз.

За ним едва поспевал Рослав.

Широким шагом князь Гостомысл спустился к подножию крады и принял из рук дружинника горящий факел.

Такой же факел получил и Рослав.

Он увидел ещё несколько человек, стоящих у подножия крады, и понял, что это немногочисленные родичи и друзья тех, кто лежал на краде. Здесь были посадник Кагель, Кужел, Мэва и её сын Альрик. Чуть поодаль расположились Варг из посёлка Угоре и викинг Бейнир. Рослав теперь знал их всех.

Молодой человек окинул взглядом окружающую толпу, но нигде не заметил Антона.

А на лодье и драккаре уже полоскались по ветру паруса, словно в ожидании последней команды к отплытию.

И она прозвучала из уст князя Гостомысла. Негромко, но коротко и понятно.

— Кагель, Кужел, Рослав и я — поджигаем краду с углов. Мэва, Альрик, Варг и Бейнир — в серёдке по сторонам. Всё! Пошли!

Сначала медленно, а потом быстрее и быстрее языки пламени поползли с разных сторон гигантского сруба вверх, пожирая сухое дерево. Вот они коснулись ещё влажных днищ и бортов, стоящих наверху крады кораблей, отпрянули вниз, оставляя на древесине шипящие водяные пузыри, и разом охватили забитое сухими дровами пространство сруба меж толстых деревянных брёвен.

Раскалённый воздух тяжёлой жгучей волной обрушился на людей, сминая ряды и отгоняя народ на сотню локтей от чудовищного костра.

Зажатый в толпе Рослав наблюдал за тем, как задымился такелаж на лодье. Почти одновременно с ним вспыхнул парус и верхушка мачты. Ещё мгновение, и огненный спрут перевалил через борта на палубу, коснувшись своими щупальцами причудливо изогнутых штевней, а также лежащего на носилках тела.

По соседству с лодьей уже вовсю полыхал драккар.

Многотысячная толпа с ужасом и благоговением смотрела на рвущийся высоко в небо столб пламени. В полной тишине слышалось только шипение огня и хруст горящего дерева. Хлопья пепла кружили в воздухе, опускались на головы и плечи людей, но никто их не стряхивал с себя. Казалось, все оцепенели и не могли сдвинуться с места.

Наконец доски настила крады прогорели, и огненные остовы лодьи и драккара со страшным шумом посыпались внутрь сруба.

Стоящие в первых рядах люди непроизвольно вытянули шеи, пытаясь разглядеть средь пожарища обугленные тела тех, ради кого они пришли на берег реки, но взметнувшаяся вверх туча искр укрыла от людских взоров таинство обряда сожжения. Через мгновение на землю рухнули пылающие брёвна сруба крады, окончательно похоронив под собой останки двух мужчин и одной девушки из княжьего рода.

Неожиданно воздух сотрясли женские крики, вой и причитания. Около сотни плакальщиц, нанятых посадником из числа громкоголосых женщин-горожанок, честно отрабатывали свои деньги. Чудовищная какофония звуков на мгновение отвлекла толпу от созерцания огня, заставляя некоторых даже заткнуть уши пальцами и ладонями.

Ещё долго полыхал костёр, разнося запах гари по окрестностям, но интерес толпы уже угас.

Дело было сделано.

Десятки, а потом и сотни человек медленно потянулись в сторону крепости. Толпа редела на глазах.

Вскоре у чадящих головешек огромного кострища остались только полсотни человек, обязанных быть здесь до самого конца обряда. Да ещё неподалёку сотни три горожан с деревянными лопатами в руках переминались с ноги на ногу, терпеливо ожидая, когда же их позовут.

— Ну что, государь, пора насыпать курган? — услышал Рослав голос посадника, обращённый к князю Гостомыслу.

— Пора! — словно эхом отозвался князь. — Распорядись! А мы пока отойдём в сторону.

Кагель взмахнул рукой, и копальщики, быстро окружив со всех сторон костёр, начали рьяно засыпать его песком и землёй, сооружая над ним холм. Десятки мужиков тащили со стороны реки на больших холщовых полотнищах кучи влажного песка. Все спешили. Посадник обещал людям хорошую плату за быструю работу.

— Тризна по усопшим продлится долго. Постарайся быть на виду у князя Гостомысла! — прошелестел над самым ухом замешкавшегося Рослава тихий и вкрадчивый голос дяди.

— Зачем? Мы же все понимаем, что прямой наследник князя — Антон! И с этим ничего нельзя поделать!

— Как знать! Как знать, племяш! Жизнь — она длинная и извилистая, с ямами да буграми. Никогда не ведаешь, где споткнёшься и куда провалишься! — шёпот Родогора становился все громче. — А вот после Антона наступит твой черёд. Помни о том!

— Ты никак задумал что, дядя? — Рослав не на шутку встревожился. — Он же брат мне! Не смей!

— Что ты, что ты, милок! И в мыслях того не держу! Пока… А там видно будет! — в голосе Родогора проскользнула какая-то издёвка. — Знатный воин твой брат, но не правитель. Да и чужой он нам. Викинг. И тем всё сказано!

— Прекрати, дядя, не желаю я такие разговоры вести! — Рослав начал злиться.

— Глупости ты говоришь, аки дитё малое неразумное. Но коли так порешил, то ждать будем. Глядишь, всё само и свершится!

Тяжёлые шаги Родогора смолкли где-то далеко за спиной, а Рослав всё никак не мог успокоиться. И только громкий зов отца заставил его встрепенуться и подойти к родичам.

— Тризна по государю нашему затянется, — задумчиво произнёс князь Гостомысл, окидывая взглядом быстро растущий под лопатами копальщиков погребальный холм. — После неё мы расстанемся. Кагель поплывёт со мной в Новогород. Довольно ему на чужбине жить! Да и сын у него там есть. Заждался, поди, отца своего! А у сына того свой сын имеется! Продолжается род! Ты, Мэва, и ты, Бейнир, должны будете вернуться к себе во фьорды,