– Это костюм от Кензо, – объяснил он. – Возможно, нынешней осенью вы увидите его на всех модниках.

Я сказала, что мечтаю посмотреть его завтра в «Макбете», где Тамасабуро играл роль леди Макбет.

Большое представление

Чтобы держаться определенного стиля, требуется много денег. Скупость гейше совершенно не к лицу. Чтобы быть ики, нужна свобода, а она всегда стоит денег. В поезде гейша берет билет только в первый класс не потому, что там больше комфорта и чуть-чуть просторнее: просто ей будет неловко, если ее увидят едущей вторым классом. Она выкидывает единожды надетые таби, тогда как практичная женщина будет отбеливать и крахмалить белые носки и носить их еще целый месяц. Гейша не считает деньги, покупая новый оби, хотя у нее полный шкаф достойных кушаков. Но где гейша действительно швыряется деньгами, так это на больших концертах. Хотя ее заработок далек от того, чтобы самой ставить спектакли в театре кабуки или в Национальном театре в Токио, она лучше погрязнет в долгах, но ни за что не упустит возможность участвовать в таком представлении.

Такие представления – зенит славы в карьере гейши, особенно для танцовщицы. Хорошо организованный концерт служит кульминацией нескольких лет утомительных репетиций и создает репутацию в узкому кругу, по большей части тех же гейш, мнение которых она ценит больше всего. Молодые гейши публичных выступлений такого масштаба не устраивают. Столь экстравагантную вещь могут позволить себе только те служительницы, которым далеко за двадцать или даже за тридцать, у кого уже есть имя в кругах любителей классического танца. От гейш вовсе не требуется выступать на публике, на что уходит много сил, времени и денег, и многие никогда не выходят на сцену. Но участие в спектакле считается очень и очень ики.

Большинство гейш Понтотё обучались классическому танцу в школе Оноуэ у самого ее основателя. Ныне его дело продолжает сын, Оноуэ Кикунодзё II, которого зовут Киндзиро. Живя в Токио, этот еще совсем молодой человек раз в месяц приезжает в Киото и дает уроки. Вместе с ним иногда приезжает его пожилая мать, некогда тоже знаменитая танцовщица. Все старые гейши Понтотё были ученицами его отца и танцевали в те времена, когда самого Киндзиро еще не было на свете, поэтому иногда ему непросто давался авторитет учителя. Да еще мать постоянно вмешивалась со своими указаниями, так что порой на него было жалко смотреть. Тем не менее он оказался очень приятным молодым человеком, и гейши вовсю флиртовали с ним, пытаясь тем самым ободрить его.

Когда я жила в Киото, отмечалась тринадцатая годовщина смерти старого Оноуэ. В конце января в Токио был организован большой концерт, в котором принимали участие лучшие ученики мастера. Среди них были руководители других школ, близко знавшие Кикунодзё и сотрудничавшие с ним, четырнадцать гейш престижного токийского ханамати Симбаси и четыре гейши из Понтотё: Миёфуку, Хисаюки, Мамэюки и Итисоно, которые в программке концерта стояли под именами Оноуэ Кикурё, Оноуэ Кикуко, Оноуэ Кикури и Оноуэ Кикукоко.

Гейшам Миёфуку и Хисаюки тогда было уже под шестьдесят, и они не раз за долгую карьеру участвовали в таких грандиозных представлениях. Итисоно было двадцать восемь, а Мамэюки тридцать два, и для них выступление в таком окружении было первым в жизни.

Вечером 28 января чайные домики Понтотё опустели: все гейши устремились в Токио поддержать подруг в театре кабуки. Я тоже была там в ложе со своей окасан и семьей одного ее старого клиента и друга.

Моя окасан, сама в прошлом танцовщица, следила за представлением с жадным интересом. Зрелище ее так возбудило, что она потом еще долго говорила, что, наверное, снова начнет танцевать ради собственного удовольствия. Но я знала, что это только разговоры: у нее было больное сердце. Несколько лет назад она перенесла микроинфаркт, и врачи прямо сказали, что в следующий раз сердце может не выдержать. К тому же она сильно располнела. Возбуждение от концерта было, по-видимому, максимально допустимой для ее сердца нагрузкой.

На самом концерте Мамэюки и Итисоно исполняли танцевальную сюиту из баллады «Путешествие бабочек», повествующей о двух несчастных влюбленных, которые по своей воле ушли из жизни и превратились в бабочек. Когда танцовщицы застыли в финальном па, зал взорвался аплодисментами и криками «Мамэюки!» и «Итисоно!». Это скандировали сидевшие в зале гейши Понтотё, причем первой закричала моя окасан, да так, что у меня с коленей свалилась коробка с конфетами. В театре кабуки такая форма одобрения допустима, но я не ожидала столь громких проявлений восторга.

В антракте группа из Понтотё собралась в фойе, и все принялись с жаром обсуждать увиденное. По общему мнению, номер удался и был тем выигрышнее, что за ним следовали более плавные танцы. К гейшам и мамам подошли несколько очень хорошо одетых господ и поздравили с отличным выступлением. Итиумэ, хорошенькая и возбужденная, в чудесном персиковом кимоно в мелкий рисунок ручной работы по классической японской технологии сибори, собирала для Мамэюки и Итисоно подарки-комплименты, пока те отдыхали в артистической уборной.

Эта комната в японском театре – настоящий проходной двор. На протяжении всего спектакля там толпится народ: родственники, друзья, поклонники артиста. Участнику представления тоже полагается одаривать всех, кто пришел специально посмотреть на его выступление. В уборной находились несколько гейш из Понтотё; Мамэюки и Итисоно вручали каждой посетительнице по коробочке сластей из Киото. Конфеты в виде бабочек и листьев, отражающие тему их выступления, были изготовлены на заказ кондитером Понтотё.

Эти «заказные» сласти – не самый главный расход Мамэюки и Итисоно на концерте. Я спросила окасан, во что примерно обошлось женщинам выступление на столичной сцене. Она назвала сумму в 500 тысяч иен (примерно 1,5 тысячи долларов). Из чего же она складывается?

Все, связанное с концертом, чрезвычайно дорого, начиная с аренды на целый день помещения столичного театра, за что вскладчину платят все участники. Далее, каждая танцовщица и танцор сами заботятся о музыкальном сопровождении. Мамэюки и Итисоно пришлось оплатить самолет, проживание в отеле, гонорар и чаевые шести исполнительницам на гидаю-сямисэне из Киото ради одного-единственного концерта в Токио. Немало стоил прокат кимоно из киотского магазина «Кобаяси» – сотни долларов за штуку. Так что 150 долларов за коробочки «заказных конфет» выглядят просто мелочью. Но как гейши справляются с такими расходами?

Помогают состоятельные и очень богатые завсегдатаи чайных домиков Киото. Часть их закупают пачки билетов на представление любимых гейш. Каждый билет стоит около 4000 иен, но гость, покупая, скажем, двадцать штук, платит за них много больше