– Ты – император Цезарь Луций Септимий Север, – громко и четко ответила она. Все легионеры, что стояли у повозки, и конники, что сопровождали Севера, а также двое мальчиков ясно услышали ее слова. – Ты должен его перейти! Для императора нет границ!

– Клянусь Юпитером! – во весь голос воскликнул Север, ударил коня каблуками, подстегивая его и кладя конец своим сомнениям. – Вперед!

И поскакал галопом. Телохранители окружали его плотным кольцом.

Солдаты зашагали, увлекаемые своим предводителем, который пересек реку первым. За Севером следовала его охрана, за ней – бесчисленные когорты Десятого, Четырнадцатого и Первого легионов. Между двумя отрядами ехала повозка жены императора, и в конце концов Юлия также проехала по узкому мосту, за которым начиналась Эмилиева дорога: она вела к Аримину, откуда открывался путь к Риму.

Сидя рядом с сыновьями, Юлия смотрела на воды реки, катившиеся к морю и отражавшие скудный утренний свет, – небо было покрыто облаками.

Двести сорок два года спустя переход через Рубикон повторился.

Это было предвестием новой гражданской войны.

XXXIX. Проклятие дома Флавиев

В окрестностях Аримина 25 мая 193 г.

Верхнепаннонские легионы встали на окраине Аримина, там, где начиналась Фламиниева дорога, последняя на их пути к Риму. Причина остановки заключалась не в переправе через очередную легендарную реку, а в прибытии посланников от Юлиана, привезших очередное предложение. Север принял главу посольства в походном претории, сидя в курульном кресле, облаченный в панцирь и окруженный десятками вооруженных людей. За спиной молча стояла Юлия, его супруга: только она своим видом нарушала это военное единообразие.

– Соимператор? – вопросил Север, когда Туллий Криспин, префект императорской гвардии, изложил все, что велел ему сказать Юлиан.

– Соимператор, сиятельный, именно так, – подтвердил префект.

Септимий Север потер подбородок и вытянул шею.

– Но я и так император, – произнес он наконец, не повышая голоса, даже не выказывая недовольства. В выражении его лица можно было разглядеть легчайший намек на досаду, но не более того.

– Но если ты станешь соимператором, это произойдет с одобрения Сената, – настаивал Криспин, делая последнюю, отчаянную попытку договориться.

– Да-да. Сенат. За этим я и отправляюсь в Рим: чтобы получить его согласие. Но вряд для этого мне потребуется Юлиан.

Рука Юлии, лежавшая на плече Севера, была горячей: знак безусловной поддержки. Ему нравилось это знать, притом что она не проронила ни слова.

– Но, сиятельный, мы все еще можем избежать вооруженного столкновения в Риме… – продолжил Криспин.

– Разговор окончен, – прервал его Север и посмотрел на легионеров, окружавших префекта. – Выведите его и сами решите, какой участи достоин посланец Юлиана.

– Смилуйтесь, ради Геркулеса! – завопил Туллий Криспин, которого потащили прочь из палатки.

Между тем Север поднял руку, и все телохранители вышли, остался только Лет. Юлия решила, что муж хочет поговорить с ним о том, как они будут двигаться к Риму. Цилон возглавлял замыкающий отряд, и Лет сделался правой рукой императора. Она не сказала ничего, лишь поцеловала мужа, по-прежнему сидевшего, в щеку и вышла из палатки.

– Я хочу, чтобы мы продолжили путь к Риму с первыми лучами солнца, – сказал Север. – Чем раньше доберемся, тем лучше. Есть новости от Плавтиана или Алексиана?

– Да, сиятельный. Оба вернулись в город и созовут Сенат, когда легионы будут менее чем в ста милях от Рима. Они займутся также убийцами Пертинакса. И будут представлять императора в Риме до его вступления туда.

Север кивнул:

– Мне нужны головы убийц Пертинакса.

– Да, сиятельный. – Лета, однако, снедали сомнения. – А убийцы Коммода?.. Они получат свое наказание?

Снова кивок. И сам Север, и его родные не могли чувствовать себя в безопасности, пока убийцы одного из императоров разгуливают на свободе. Пусть даже император был убит заслуженно.

– Возможно, Юлиан сделает за нас грязную работу, – сказал Север, – но все равно на свете не должно быть ни одного из тех, кто обрек на смерть Пертинакса и Коммода. Проследи за этим. Никто из тех, кто покушался на римского императора, не должен остаться в живых.

Преторианские казармы, Рим 28 мая 193 г., час первый

Квинт Эмилий лежал на подстилке из грязной соломы, устремив взгляд в потолок своей тюремной каморки. Он был спокоен. Все вокруг пришло в смятение, но смятение не раз выручало его в прошлом. Правда, тюрьма была не из приятных, но он видел и другие, гораздо хуже. В то же время тревожные новости об императоре Рима, которые приносил то один, то другой знакомец (в гвардии у него по-прежнему было много единомышленников), давали понять, что падение Юлиана – лишь вопрос времени. А ведь именно Юлиан бросил его в тюрьму.

Бывший префект претория уселся на своей подстилке.

Следовало также договориться с Севером. Квинт Эмилий был уверен, что, когда легионы наместника Верхней Паннонии, самопровозглашенного императора, окажутся у ворот Рима, преторианцы взбунтуются против Юлиана, убьют его и в отчаянии обратятся к нему, Квинту, чтобы договориться с Севером, как было после гибели Коммода и Пертинакса. Все было предельно ясно: Северу нужно выдать убийц Пертинакса, тогда он успокоится. Таузия, безумного тунгра, и других. Затем он лично расправится с Флавием Гениалом и Туллием Криспином, орудуя своим собственным мечом. Он собирался отрубить им головы и отправить их новому повелителю вместе с головой Таузия. Убийство префектов Юлиана также пришлось бы по вкусу Северу. Квинт не рассчитывал вновь стать префектом претория, но был убежден, что после этого Север позволит ему беспрепятственно удалиться на покой вместе с Марцией.

Квинт Эмилий улыбнулся.

Он продумал все до мелочей. Вот оно, преимущество пребывания в тюрьме: днями напролет можно размышлять о своем будущем.

Нужно лишь немного времени.

Но вот…

Дверь открылась, вошли незнакомые ему преторианцы. Странно. До этих пор он мог назвать по имени каждого, кто приносил ему пищу и питье. Неужели Туллий Криспин и Флавий Гениал набрали новых охранников? Нет, вряд ли. Скорее, прислали тех, кто раньше не имел с ним дела. Между тем Гениал был среди вошедших.

– Вставай, – велел он.

Квинт Эмилий неторопливо поднялся на ноги, хоть и не сразу.

– Меня переводят? – осведомился он.

– Да. – Флавий обнажил меч. – Переводят, и уже окончательно: в Аид, проклятое царство мертвых.

В следующее мгновение меч уже торчал из спины Квинта Эмилия: тот, пребывая в удивлении и недоумении, не успел даже вскрикнуть.

– Арррр! – взревел он наконец и упал на колени.

Изо рта хлынула кровь. Он даже не успел одарить никого проклятием.

– Уходим, – распорядился Гениал. – У нас еще много работы.

По дороге к императорскому дворцу, Рим

Возвращаясь во