Первые десять лет она обучалась у старших жриц служению Весте. В следующий десятилетний период в её обязанности входило поддержание «Неугасимого Огня» на алтаре в храме богини. Для этого приходилось вовремя «жертвовать поленья из священного тополиного дерева»… Третий десяток лет она будет учить «новообращённых» весталок служению Вечнодевственной богине Весте, после чего весталка, если захочет, сможет выйти замуж, чтобы обзавестись детьми.

Служительницы культа Весты нередко решали важные общественно полезные, гражданские и политические дела. Даже император прислушивался к мнению главной весталки: военные действия не начинались «без одобрения Весты»; преступники, приговоренные к смерти, получали прощение, если так решит весталка, которая на своей повозке в этот момент «случайно» оказалась на пути смертника.

Содержание весталок шло из казны императора, он одаривал их ценными дарами по каждому случаю. Знатные горожане, обращавшиеся к весталкам за разрешением их проблем, в знак признательности делали подношения. По этим причинам служение молодых римлянок Весте воспринималось как честь, не только для них, но и для родителей, хотя обязанности требовали огромного усердия, терпения и жёсткой дисциплины.

 * * *

С вечера наставника Нерона предупредили, чтобы наутро он не назначал занятия по причине того, что императрица принимала участие в жертвоприношении Весте. В таком случае «на женской половине дворца», где проходили занятия наставника с учеником, не должен был находиться ни один мужчина.

Сенека решил воспользоваться удобным случаем, чтобы заняться сочинением «О милосердии», над которым работал уже давно. Он слишком ценил свободное время и оттого редко посещал публичные места в виде театра, конных состязаний и бои гладиаторов. Если удавалось отвлечься от учебных занятий, дворцовых интриг и мероприятий, он с удовольствием брался за стило. Таким образом, появились философские трактаты «О гневе», «О краткости жизни», «О невозмутимости души», «О провидении».

Иногда Сенека встречался с Хайремоном и учителями, своими помощниками, чтобы заниматься чтением сочинений Социона, Фабиана или Секстия. Собравшие обсуждали философские вопросы, прежде всего метафизику, много спорили, но к согласию не приходили.

Подобные встречи не отвлекали Сенеку от занятий с Нероном, а наоборот – придавали уверенности в том, что усилия в воспитании сына императрицы принесут для общества пользу. Если бы Сенека не верил в свои способности, отказался от занятий с Нероном, хотя понимал, что за отказом последует наказание от Агриппины.

Конечно, наставник стал замечать, что его усилия не всегда достигают цели, но, увы, иного пути не предвиделось – следовало продолжать наставлять Нерона на путь философских истин…

На днях Сенека записал в дневнике: «К тому же нельзя и сопротивляться, когда Фортуна начинает водить вас вкривь и вкось. Или уж плыть прямо, или разом ко дну!»

Эти размышления унесли философа вдаль от темы сочинения, задуманной на сегодня. «Нужно сосредоточиться!» – сказал он себе и поудобнее расположился за столом, чтобы осознанно погрузиться в мир благоразумных мыслей, когда в комнате неожиданно появился Нерон! Даже не появился, а ворвался, без стука!

По возбуждённому виду юноши наставник понял, что с воспитанником произошло нечто странное.

 * * *

Рубрия появилась на Палатине по приглашению императрицы, чтобы совершить обряд жертвоприношения на домашнем алтаре. По недосмотру служителей, следивших за поддержанием огня, к утру от дров остались чадящие головёшки. Виновников подвергли порке розгами до кровавых ран. После пережитого предстояло исполнить «оживление огня» особым обрядом, известным храмовым весталкам.

Алтарь находился в покоях императрицы, куда мужчинам доступ был строго ограничен. По случаю проведения обряда все окна были закрыты тяжелыми шторами, а стенные и напольные светильники оказались убраны. Всё согласно правилу: «Весте не нужен свет, она несёт его в своём Огне!»

Обряд состоял в том, чтобы жрица Весты добыла огонь трением одной тополиной палочки о другую и зажгла сухие поленья на алтаре.

В алтарном помещении помимо Рубрии и супруги императора находились придворные матроны. Женщины, как и весталка, были без обуви. Головы прикрыты белыми накидками.

И вот Рубрия обратилась к богине:

…Веста, благоволи! Для Тебя раскрываю уста я,

Если позволено мне славить Твое божество.

Юная Дева, желанная, вечная, с дивной улыбкой,

Ты охраняешь домашний очаг, и Огонь Твой – бессмертен.

Ты горящий и яркий Огонь, возникший из пустоты

при рождении мира,

Я не вижу Тебя, но я умоляю, прояви свою добрую волю —

Явись нам без тела, но в обжигающем пламени!

Приди, Веста, в дом этот свой Огонь сторожить.

В полной темноте присутствующие не видели весталку, слышали заклинания, которые она произносила немного заунывным голосом. Все замерли в ожидании чуда…

Рубрия старательно тёрла палочки, пока не появились проблески слабого пламени. От лёгкого дыхания жрицы разгорелся огонь, осветив лица участниц мистерии… Затем воспламенились поленья на алтаре.

Прерывая вздохи облегчения, послышались благодарственные возгласы. После этого императрица пригласила участниц к застолью.

Рубрия не отказалась. По праздникам в честь любимой богини весталкам позволялось принимать еду и питие, как подношения. Вкус «вина причастия» был знаком Рубрии, и она не усматривала греха в том, чтобы насладиться предложенными явствами. Её усадили на почётное место, рядом с императрицей, где Рубрия оказалась в центре всеобщего внимания.

Насладившись великолепными блюдами личного повара императрицы и сладким вином, Рубрия почувствовала себя уставшей, ушла от стола раньше других. В сопровождении служанки прошла полуосвещёнными коридорами в отведённую ей комнату. Здесь было совсем темно и тихо. Когда жрица прилегла на удобную кушетку, то задремала, но как будто почти сразу проснулась…

Сколько времени она проспала на самом деле, Рубия не знала, но когда открыла глаза, в слабом пламени масляного светильника рассмотрела… постороннего человека. Судя по головной накидке и одежде, это была женщина. Рубрия не испугалась, была уверена, что во дворце с ней не может произойти ничего дурного. Скорее, удивилась – кто посмел нарушить покой жрицы, которая служит всемогущей покровительнице римлян Весте?

Незнакомка произнесла низким голосом:

– Милая Рубрия, прошу, не бойся! Выслушай меня!

Рубрия распознала мужской голос. Испугавшись, внезапно потеряла волю и даже не пыталась звать кого-нибудь на помощь…

Незнакомка торопливо продолжала:

– Я встретила тебя на улице и сразу полюбила. Позволь выразить свою любовь.

С этими словами она приблизилась к девушке, наклонилась, поцеловала в щёку. Не встречая сопротивления, продолжила поцелуи – в лоб, глаза и, неожиданно, в губы…

Рубрия до сих пор знала лишь обычные поцелуи,