Дион Кассий кивнул.

Началось голосование. Все предложения Юлиана были одобрены единогласно.

Два сенатора вышли из Атенея, опустив глаза.

– Если Септимий победоносно вступит в Рим, а это вполне возможно, – сказал Сульпициан Диону Кассию, когда они оказались за пределами Атенея, вдали от преторианцев, – нам надо принять его, встав на колени, и предварительно украсить улицы цветами, особенно после сегодняшнего голосования. Север, по-моему, не слишком великодушен.

– Ему придется принять во внимание, что мы голосовали по принуждению, будучи заложниками, – возразил тот.

– Пожалуй… Но мы не дали ни одного повода считать, что обладаем хоть каким-нибудь мужеством. Ни один из нас не предложил ничего другого. – Сульпициан вздохнул. – Друг мой, дела принимают дурной оборот. Север – намного более искусный полководец, чем Юлиан. Это не столько война, сколько борьба за власть. И мы оказались в стане побежденных.

– Возможно, у Юлиана есть в запасе то, о чем он не говорит, – предположил Дион Кассий. – Он выглядит чрезвычайно уверенным.

Сульпициан остановился и возвел глаза к небу:

– Да услышат тебя боги.

Шел апрель 193 года. Римский Сенат по предложению Дидия Юлиана назначил малоизвестного Валерия Катуллина новым наместником Верхней Паннонии, а затем объявил, что Септимий Север будет считаться врагом Рима, если войдет в Италию с вооруженными солдатами.

XXXIV. Гонец от Юлиана

Военный преторий Четырнадцатого легиона «Близнецы», дальний юго-запад Верхней Паннонии Апрель 193 г.

Септимий Север, облаченный в панцирь, крепко сжимая рукоять спаты, вошел широким шагом в палатку, из которой распоряжался своими легионами. Его сопровождали супруга и Юлий Лет. В палатке уже находился Цилон. Вместе с ним был жилистый, невероятно тощий человек, бросавший зловещие взгляды и к тому же подмечавший все, что происходит. Их окружало около десятка легионеров, следивших за всем, что делается в палатке, особенно за движениями незнакомца: видимо, это и был загадочный посланец Юлиана.

– Приветствую тебя, наместник. – Аквилий проявил дерзость, не признавая за Севером императорского достоинства. – Разве для переговоров нужны все эти солдаты? Я безоружен.

Ни голос, ни поведение этого человека не понравились Юлии Домне, стоявшей позади супруга, который молча выжидал. В этом гонце было что-то удивительно знакомое, но она не могла понять, что именно, и это раздражало ее еще больше.

– Для тебя, как и для всех жителей империи, я император, и, если ты хочешь остаться в живых, я ожидаю, что ты будешь обращаться ко мне, признавая мой сан, – начал Север, указывая Аквилию на неуместность его приветствия. – Если ты снова совершишь такую же ошибку, разговор немедленно закончится и ты заплатишь за это своей жизнью. Достаточно ли ясно я выражаюсь?

Аквилий Феликс немедленно стер с губ легкую улыбку. Все его осведомители говорили, что наместник Верхней Паннонии – суровый человек, делающий честь имени Северов. Переговоры предстояли нелегкие.

– Приношу свои извинения, сиятельный, – сказал начальник фрументариев с низким поклоном. – Этого больше не повторится, сиятельный.

Север сел на свой стул. Больше сидеть было не на чем, и Юлия осталась стоять позади мужа. Она не потребовала принести дополнительные предметы мебели – было не время докучать мужу такими мелочами. К тому же ум ее был занят: она пыталась вспомнить, что знает об этом посланце.

– Но, сиятельный, – настаивал Аквилий, – нужны ли нам все эти свидетели? Большая часть того, что я скажу… не предназначена для чужих ушей. Это сообщение, которое император желает передать… императору.

У Аквилия отобрали гладий, который он обычно носил, но в складках его одеяния был спрятан кинжал. Легионеры Четырнадцатого, по всей видимости, не обладали ловкостью и быстротой преторианцев, когда речь шла о личной охране. Солдаты Септимия умели сражаться, но не защищать своего начальника от коварного противника во время борьбы за власть. Им еще предстояло многому научиться. Аквилий вовсе не собирался приносить себя в жертву, убив Севера после того, как легионеры покинут преторий. Он настаивал на разговоре с глазу на глаз не только потому, что принесенные им известия были в высшей степени тайными, но и потому, что рассчитывал узнать, можно ли подобраться к Северу, когда вокруг него не будет людей. Следовало решить, и поскорее, как именно с ним расправиться – пронзить кинжалом либо отравить, подкупив доверенного раба (на чем настаивал Юлиан). Прежде чем войти в палатку, он заметил, что вокруг нее бродит атриенсий Северов, некий Каллидий. Аквилий сразу узнал его, ведь в царствование Коммода он несколько ночей охранял римский дом Северов. Видя, насколько подозрителен Север, всегда окруженный легионерами, он все больше укреплялся в мысли, что надо предложить денег этому атриенсию. Замысел уже начал складываться, когда случилось неожиданное. Вмешательство того, о ком никто не думал, в очередной раз разрушило хитроумные построения…

– Я вспомнила, где видела его, – внезапно заговорила Юлия, не дожидаясь, пока ей дадут слово. Она глядела на Аквилия, положив руки на плечи Севера, который по-прежнему сидел перед ней. – Этот посланник Юлиана – один из соглядатаев, которые постоянно следили за нами в Риме. Со времен Коммода. Я уверена. Я не раз видела это мертвенное лицо в тени улиц возле нашего дома, когда мы возвращались из города.

Север повернулся к жене и кивнул. Та замолкла и убрала руки. Север вновь обратился к посланнику:

– Похоже, ты не заслуживаешь доверия. Ты не назвал ни своего имени, ни своего занятия и не хочешь говорить, что предлагает мне Юлиан. Ты никудышный переговорщик.

– Прошу прощения, сиятельный. Переговорщик из меня действительно не лучший. Я занимаюсь тем, что собираю сведения. Мое имя – Аквилий Феликс. В последние годы я был начальником фрументариев и сообщал римским императорам о тысячах событий, что происходят в городе. Да, я следил в числе прочих за Юлией Домной, в то время – супругой одного из самых могущественных наместников в империи. По распоряжению императора Коммода. При Коммоде мы все делали много такого, о чем, вероятно, стоит сожалеть. Я прошу прощения за эту слежку, но я никогда не угрожал, ни прямым, ни косвенным образом, безопасности супруги императора, присутствующего здесь.

Он лгал: тогда, в амфитеатре Флавиев, Коммод выпустил стрелу в сторону Юлии, основываясь на том, что поведал ему Аквилий.

От Севера не укрылось уточнение, сделанное им в конце: «Императора, присутствующего здесь». Аквилий намекал, что есть еще два: Юлиан в Риме и Нигер на Востоке. Но Северу сейчас было не до