"Вам повезло, что вы проехали вчера. Если бы вы подождали ещё один день, то попали бы в буран, и тогда с вами могло бы случиться всё, что угодно", – сказал портье, и Вик согласился, что на этом перевале всякое возможно и остаётся лишь удивляться, что с нами ничего не стряслось.

"Почему бы вам не посетить Грузинский музей? – предложил портье. – Он совсем рядом, и у вас ещё есть время до его закрытия".

Музей оказался просторным зданием высотой в три этажа, которое было недавно достроено и в конечном счёте должно было стать одним из инструментов культуры в борьбе с интеллектуальной бедностью, существующей на Кавказе. Со взрослых посетителей за вход взимается тридцать пять копеек, и попечители менее чем за год смогли подготовить вполне интересную экспозицию.

На первом этаже стояли длинные ряды ящиков с найденными в Грузии различными рудами и соответствующими картами, указывавшими их местонахождение. Здесь были представлены образцы серы, железа и медного купороса исключительной насыщенности, а также вулканические породы, соляной камень, квасцы (вещество более твёрдое, чем соляной камень, и практически белоснежное) и горные кристаллы в различных формах, которые добывают на Казбеке. Ещё одну коллекцию составляли прекрасные грузинские разноцветные мраморы, кварцевые образования, гипс, пемза (используемая для стирания чернил), цеолиты и розовый, серый, чёрный, зелёный и синий пегматиты. Тут же были выставлены различные виды угля в коксе и брикетах, сырая и рафинированная нефть в банках, нефтепродукты и бензин. По центру одной из стен зала стоял мраморный бюст Сталина.

"Интересно, думал ли он, будучи тифлисским семинаристом, что когда-нибудь станет управлять ста шестьюдесятью миллионами человек?" – спросил Вик.

Но я была слишком занята рассматриванием окаменевших деревьев, улиток и рыб, чтоб отвечать на столь нелепый вопрос.

На втором этаже мы нашли выставку культуры древнего племени горцев, называемых хевсурами, которые живут к югу от Тифлиса почти так же, как и сотни лет назад. Их около шестидесяти тысяч, и они – одна из немногих сохранившихся первобытных рас. Нам показали их инструменты, кувшины, ступки и пестики, а также каменный молитвенный дом. На всех их орудиях и одежде видны кресты, и предполагается, что они являются потомками первых искателей Святого Грааля. Боевые кольца (носимые на больших пальцах воинов), ножи, кинжалы и металлические кольчуги, которые якобы не может пробить ни один меч, – вот боевые принадлежности каждого из их мужчин, заменяющие сабли и ружья. Племенной дом с красивой резной мебелью и кроватями, хотя ещё зачем-то и с плугом в одном из углов помещения, демонстрировал, как живут эти люди.

"Будучи беременной, хозяйка дома спит в сарае с коровами, – объяснила нам работница музея. – И только когда ребёнок рождается, муж разрешает ей вернуться в их жилище. Однако мы изменим всё это, научив женщин понимать, что они равны мужчинам, даже если им приходится рожать детей".

"Вы думаете, они от этого станут счастливее?" – поинтересовался Вик, однако в виде реакции получил лишь презрительный взгляд.

Свод правил этого горного народа содержит перечень наказаний, которые выражаются в плате коровами за определённые проступки, а знахарь и его орудия пытки считаются следующей по силе вещью после кинжала.

Резные рога для питья, пояса филигранной работы, расшитые перчатки, рубахи, штаны и сумочки свидетельствуют о мастерстве этих странных, забытых людей.

Посетив ещё выставку животноводства, где были представлены описания всех болезней крупного рогатого скота и способы их лечения, а также стенд с закатками, содержавшими испортившиеся овощи и фрукты, дабы научить хозяек консервировать их, не отравляя позже своих супругов, мы с чувством полного удовлетворения покинули музей.

3

Вскоре мы обнаружили, что ресторан "Орианта" являлся одним из самых приятных мест в Тифлисе, так как еда была превосходной, а музыка – даже в высшей степени таковой. Первый скрипач был замечательным исполнителем, и мы часами сидели и слушали его. Будучи худощавым юношей с непринуждённой улыбкой, постоянно озарявшей его лик, он выходил на эстраду в старом синем сюртуке, поношенных серых брюках и коричневых башмаках и осторожно разворачивал свою скрипку, которую раз от раза приносил завёрнутой в рваную газету. При всём том скрипка была от Страдивари, а её хозяин – великим музыкантом. Посетители, почти все – грузины, которые много ели, обильно пили, поднимали друг за друга тосты и непрестанно веселились, вмиг затихали, как только он начинал играть, да так, что можно было услышать падение булавки, а когда затихал он, бурно аплодировали, прося: "Ещё, ещё". Регулярно оркестр исполнял кавказскую музыку, и тогда грузины, вскочив с мест, танцевали лезгинку. Однажды некий старик сплясал посреди зала в полном одиночестве, "дабы показать молодёжи, как это делается по-настоящему", как он выразился, когда утихла буря оваций.

Наша маленькая русская подружка Аида, будучи очень молодой и хорошенькой, повсюду привлекала повышенное внимание и получала больше приглашений на танец, чем могла принять. Она обожала "джаз-бэнд", как она называла всю американскую танцевальную музыку, и всякий раз, когда её играл оркестр, умоляюще смотрела на Вика. И тогда тот приглашал её и деликатно кружил в фокстроте по залу под звуки мелодий "Бамбалина" и "Калифорния, я иду", а молодые кавказцы смотрели с большим интересом и даже сами переставали отплясывать, чтоб проследить за каждым движением ног Вика и выяснить, как же в Америке умудряются выделывать подобные па. Несколько раз к нашему столику подходили грузины, которые сначала вежливо кланялись Вику, как бы спрашивая его разрешения, а потом приглашали меня танцевать, на что я, к сожалению, не была способна, поскольку мои ноги всегда слишком уставали к вечеру после долгого дня знакомства с достопримечательностями.

4

Наше паломничество к захоронению Грибоедова заняло почти целый день. Однажды рано утром мы отправились туда пешком и, пройдя мимо бывшего Воронцовского дворца, стали восходить на гору Давида. Представлявшись поначалу довольно лёгким, подъём по неровной крутой дороге оказался трудоёмкой задачей, и мы прибыли к небольшому некрополю на середине горы, чуточку запыхавшись. Мы нашли ворота запертыми и после нескольких минут звона в колокольчик, стука и отчаянных криков уже собирались сдаться и вернуться в город, как вдруг с балкона маленького белого домика прямо над нами, которого мы даже не заметили, послышался голос, и, подняв глаза, мы узрели там молодого человека, перегнувшегося через перила и делавшего нам явные знаки подойти поближе.

"Что вам нужно? Вы хотели бы посетить музей?" – спросил он.