– Госпожа.

Супруга Септимия лишь слегка кивнула в ответ. Когда Каллидий удалился, Юлия открыла дверь в комнату своих племянниц и увидела кормилицу, к чьей груди приникла Авита. Все шло хорошо. Никто не углядел бы в девочке, сосавшей грудь Луции, мать будущего императора Рима, представительницу династии, которую еще предстояло основать.

Или все было не совсем так?

Или Юлия решила иначе?

Юлия медленно закрыла дверь. Громкий стук мог разбудить племянницу – и разрушить сияющий мир ее собственных честолюбивых мечтаний.

XXX. Три императора

Поэтовий[25], Верхняя Паннония, на пути в Рим Конец апреля 193 г.

Септимию Северу хотелось действовать. Он не мог сидеть в Паннонии и наблюдать за событиями. Это было не в его характере. Он решил двигаться туда, где происходили события, то есть к Риму. Пока что он проявлял осторожность и, как и после смерти Пертинакса, перемещал войска лишь внутри вверенной ему провинции. В этом не было ничего незаконного, выходящего за пределы его военного империя, власти над тремя легионами. А вот провозглашение себя императором было поступком совершенно иного рода. И все же он поступал благоразумно: пока войска не выходили за пределы провинции, сохранялась надежда на переговоры.

Из Карнунта он двинулся в Скарбантию[26], оттуда в Саварию[27] и наконец остановился в Поэтовии. Это место показалось ему подходящим. Здесь Веспасиан когда-то провозгласил себя императором, сражаясь за порфиру во время последней гражданской войны, опустошившей империю. Позднее Траян официально сделал Поэтовий городом, и, таким образом, он мог теперь служить для расквартирования войск. Септимий старался, чтобы все его действия были нагружены смыслом, желанным для его сограждан, и поэтому первыми на юг направились несколько когорт Десятого легиона «Близнецы» из Виндобоны, неся штандарты с изображением быка. Этот легион был одним из тех, при помощи которых Цезарь завоевал Галлию. После него в Поэтовий вошли Четырнадцатый легион «Близнецы» из Карнунта – его создал Август, взяв за основу остатки войск, с которыми Цезарь победил в легендарной битве при Алезии, – и вексилляции Первого вспомогательного. Остальные части, прежде всего Первый и Десятый легионы, остались на севере – защищать данубийскую границу.

Войска двигались быстро. Люди и животные нуждались в отдыхе. Но главное, Септимий ждал гонцов, разосланных по соседним провинциям, чтобы заручиться нужной поддержкой перед решающим шагом: он собирался покинуть свою провинцию, пойти на Рим и свергнуть Юлиана силой оружия. Однако следовало проявлять величайшую осмотрительность.

– У тебя будет встреча с Цилоном и Летом? – спросила Юлия у мужа, сидевшего на краю кровати.

– Да.

Не сказав больше ни слова, он встал и позвал Каллидия, чтобы тот помог ему одеться. Юлия лежала на кровати, прикрытая длинной туникой.

Закончив свое дело, раб вышел. Септимий повернулся к жене:

– Хочешь пойти со мной?

– Да, – ответила она.

Муж ждал ее в атриуме дома, который власти Поэтовия отвели для нового императора. Все было приготовлено наспех, но в доме имелись необходимые удобства. «Зачем я позвал жену?» – спрашивал себя Септимий и не мог найти точного ответа. Причин было много. Во-первых, надо было показать, что новый император – человек семейный, что у него есть жена и дети, которые станут наследниками: это доказательство его силы и залог будущего спокойствия в стране. Во-вторых, чутье никогда не подводило Юлию; блестящим примером тому было ее бегство из Рима с последующим воссоединением супругов в Карнунте. Именно это стало ключом ко всему, позволило ему привести в действие свой замысел свергнуть Юлиана. Да, Юлия заслуживала приглашения на эту встречу. Кроме того, было полезно показать ее ближайшим соратникам.

– Вот я. – Голос Юлии раздался позади и застиг Септимия врасплох. Две женщины, помогавшие ей одеться, покинули спальню.

Она надела вместо простой туники изысканную, из синего шелка – волнующую, но не дразнящую. Волосы были убраны назад, локоны ниспадали на лоб, чтобы он казался узким, как нравилось римлянам. Лицо было смазано маслом, как и губы – блестящие, пухлые, зовущие… Септимий тряхнул головой:

– Во имя Юпитера, пойдем отсюда.

Им не пришлось покидать здание – лишь пересечь атриум с портиком и второй атриум, примыкавший к первому. Оттуда они проследовали в обширный зал, в центре которого стоял большой стол с картой Римской империи. По одну сторону стола сидел Фабий Цилон, по другую – Юлий Лет. Оба встали и вытянулись, когда вошли император и его супруга.

– Получили ли наши посланцы какие-нибудь ответы? – спросил Септимий Север.

– Да, сиятельный, – ответил Цилон.

– У нас есть и хорошие, и плохие новости, – вставил Лет.

Север повернулся к Юлии. Никаких слов не требовалось. Она поймала его взгляд.

– Сперва хорошие, – распорядилась супруга императора. – В противоположность тому, что говорят обычно, это дает силы для того, чтобы перенести плохие. Во всяком случае, я всегда считала так.

Как Цилон, так и Лет ни единым словом или движением не показали, что недовольны ее присутствием на этом высоком совете. Впрочем, прекрасная Юлия не докучала мужчинам, кроме Плавтиана.

До этих пор.

– И каковы же хорошие новости? – осведомился Север, обратив свой взор к Цилону. Лет, всегда возвещавший о дурных событиях, ждал своего часа.

– Нам ответили наместники Норика, Реции и Нижней Паннонии. Все они поддерживают императора Септимия Севера.

– Это означает, что мы можем рассчитывать на Второй и Третий Италийские легионы, а также на Второй вспомогательный. Три легиона в дополнение к нашим.

– И еще два, которые подчиняются брату императора, наместнику Нижней Мезии. Он первым примкнул к нам, сиятельный, – добавил Лет. Он счел необходимым сказать хоть что-нибудь хорошее, зная, что испортит всем настроение новостями с Востока.

– Да, – подтвердил Цилон. – Первый Италийский и Одиннадцатый Клавдиев тоже за нас.

– Хорошо, хорошо. Я никогда не сомневался в верности моего брата, и вот очередное тому доказательство. Мы сделали правильно, назвав второго сына в его честь. – Септимий Север, ходивший вокруг стола, остановил взгляд на Юлии; та молча улыбнулась. Он посчитал в уме. – Кроме трех наших, мы теперь имеем еще восемь легионов.

– На нашу сторону перешли и другие наместники, – продолжил Цилон.

Север тут же остановился.

– Слушаю тебя, – сказал он.

– Новий Руф, наместник Испании, присоединяется к нам с Седьмым легионом «Близнецы». То же самое пообещал легат Третьего Августова легиона из Нумидии. Посланцы оттуда прибыли сегодня, измученные долгой дорогой, и принесли благоприятные для нас ответы.

– На легата Нумидии я полагаюсь всецело, – заметил Север, задумчиво уставившись в пол, – а на Руфа из Испании