Наместник оглядывал бесчисленных солдат из подвластных ему легионов, заполнивших арену и места для зрителей. В амфитеатре царила тишина.

Септимий Север не говорил ни слова.

Он размышлял.

Рим переживал бесславные времена. Когда преторианцы выставили на торги императорский трон, это стало последней каплей для многих как в самом Риме, так и за его пределами. Однако в Риме преторианцы, подчинявшиеся Юлиану, обладали всей полнотой власти, а Песценний Нигер и Клодий Альбин со своими легионами были связаны по рукам и ногам – их жены и дети оставались в столице. Септимий Север посмотрел на супругу, которая была здесь, рядом с ним. Затем со строгим видом повернулся к Лету и Цилону.

Лет, самый отважный из всех трибунов, что подчинялись наместнику, наклонился, взял с ближайшего к нему кресла большой пурпурный плащ и стал его разворачивать. Наконец плащ предстал во всем своем великолепии под полуденным солнцем. Лет вручил его наместнику. Дождь, шедший в этот день на берегах Данубия, прекратился, и тучи рассеялись. К чему бы?

Легионеры не задавались этим вопросом, стоя навытяжку на арене и на ступенях амфитеатра. Даже если бы пошел снег, им было бы все равно.

Тысячи солдат выкрикивали:

– Imperator, imperator, imperator!

Но Септимий Север покачал головой и отказался от императорского пурпурного одеяния, протянутого Летом.

– Что он делает, мама? – спросил Бассиан.

Накануне вечером она сказала им, что его отца собираются провозгласить императором Рима, и вот он пришел сюда… и говорит, что не хочет?

– Это repugnatio, – объяснила Юлия сыновьям, поскольку Гета был удивлен и, если честно, разочарован не меньше брата. – У нас, римлян, считается, что, если тебе предлагают такой титул, нужно сперва отказаться, раз или два.

– О-о-о-о-о! – закричали более чем десять тысяч солдат, собравшиеся перед наместнической ложей в военном амфитеатре Карнунта.

– Так же поступил и Юлий Цезарь, – продолжила Юлия. – Он много раз не соглашался стать царем, когда ему предлагали. И на самом деле так и не согласился.

– Но ведь отец согласится, правда, мама?

Бассиан был очень обеспокоен. Он уже вообразил, что отец приобретет императорское достоинство этим самым утром и все они станут членами императорской семьи, самой могущественной в империи. Мальчик сжился с этой мыслью и теперь был подавлен из-за того, что отец решил отвергнуть предложение трибунов.

– Согласится, – успокоила его Юлия, повысив голос. Но тут она вспомнила о сомнениях, одолевавших мужа утром, и повторила сказанное шепотом, уже для самой себя: – Согласится.

Цилон взял из рук Лета пурпурный палудаментум и вновь протянул его наместнику Верхней Паннонии.

Септимий Север сделал шаг вперед – по всей видимости, намереваясь принять одеяние, – но в последний миг будто передумал, отступил и опять покачал головой.

– О-о-о-о-о! – взревели разочарованные солдаты.

Все они смертельно ненавидели негодяев-преторианцев и жаждали явиться в Рим, чтобы стереть в пыль этих мерзавцев, получавших куда больше их самих, вот уже тринадцать лет евших и пивших в свое удовольствие и ни разу не участвовавших в боях на границе. Кроме того, убитый ими Пертинакс некогда начальствовал над одним из паннонских легионов – Первым вспомогательным, многие когорты которого присутствовали здесь: эти люди относились к преторианцам особенно враждебно. Как, наместник отказывается стать императором?.. Солдаты Первого вспомогательного, Четырнадцатого легиона «Близнецы» и Десятого легиона «Близнецы», хорошо зная об обычае repugnatio, уже тревожились не меньше малышей Бассиана и Геты.

Цилон и Лет вместе взяли пурпурное одеяние, которое положили на курульное кресло после отказа их начальника, и снова предложили его Септимию Северу. На этот раз наместник Верхней Паннонии не стал разочаровывать ни солдат, рвавшихся в Рим, ни своих детей, надеявшихся стать сыновьями императора, ни Юлию Домну, которая, глядя на то, как выразительно ее муж отвергает императорский пурпур, испытывала все возрастающее сомнение, смешанное с беспокойством. И вот… Септимий Север медленно повернулся и расстегнул золотые пряжки своего темного военного плаща; тот упал на землю. Наместник стоял неподвижно. Трибуны подошли к нему сзади, надели на него пурпурный палудаментум и скрепили одеяние другими застежками, тоже золотыми.

– Imperator, imperator, imperator!

Септимий Север поднял руки.

Его впервые приветствовали как императора.

Крики десяти тысяч солдат сделались тише. Многие хотели узнать, что́ император – их император, выбранный войском, – собирается им сказать. Но были и те, кто, ничего не видя и не слыша, продолжал чествовать новоявленного правителя.

– Солдаты Четырнадцатого легиона «Близнецы», Десятого легиона «Близнецы», Первого вспомогательного легиона, вспомогательных частей, все воины Рима! – воскликнул Север. – Слушайте меня!

Его могучий голос перекрыл вопли тех, кто все еще славил его. Наконец наступила тишина.

Септимий Север подошел к краю ложи. Его новый пурпурный палудаментум сверкал в лучах необычайно яркого солнца. Здесь, на севере, в долине Данубия, дождь шел почти беспрерывно, но в этот день он прекратился на несколько часов. Тучи рассеялись. Ни Септимий, ни Юлия не задавались вопросом, почему так вышло.

Видимо, кто-то обитающий высоко, на небесах, хотел видеть, что происходит.

Боги хотели видеть.

Юпитер, Лучший и Величайший, хотел видеть.

Марс, бог войны, которого это касалось в первую очередь, хотел видеть.

А на земле, в Карнунте, наместник Верхней Паннонии наконец добился от своих легионеров тишины.

– Слушайте меня, слушайте все! – повторил Септимий Север – все так же громко, но уже спокойнее. – Императорский престол в Риме заняло презренное существо! Этот подонок купил титул при помощи золота! Преторианская гвардия, созданная божественным Августом для защиты жизни императора и его семьи, а также поддержания порядка в Риме, не предотвратила убийство Коммода и приняла участие в заговоре, закончившемся смертью Пертинакса! Этот последний был выбран Сенатом по всем правилам, без всякого давления, и стал новым августом, чтобы править всеми нами, используя свой ум и опыт! Пертинакс был достойным человеком и императором! И как же его за это вознаградили? Он был убит преторианцами!

Септимий Север помолчал. Он хотел заручиться поддержкой всех своих людей. Приветствия и славословия раздаются и вскоре затихают; в этот день каждый должен был проникнуться уверенностью в том, что боги на их стороне, что будущее Рима за ними, что они, и только они, носители законного порядка. Сделав глубокий вдох, он продолжил:

– Римом правят продажный негодяй и преторианцы, которые, окружив его, весело прогуливаются по улицам столицы нашей великой империи. Да, те самые преторианцы, что уже тринадцать лет, как вам известно, живут за счет ваших каждодневных трудов! Ведь кто, как не вы, каждый день бьется с варварами на берегах Данубия, защищая