– Да, так будет правильнее. Назначены ли заместители?

– Назначены, сиятельный. Сплошь проверенные люди. Я имел дело с ними еще при Коммоде. Это ветераны, за которыми пойдут прочие преторианцы.

– Действуй.

Аквилий поклонился, развернулся и зашагал по бесконечному залу, удаляясь от трона.

Император пребывал в задумчивости. Побег Юлии не давал ему полностью осуществить задуманное, а именно взять в свои руки все рычаги власти в Риме. Впрочем, это была мелкая неприятность. Деньгами он обеспечил верность преторианцев, а также британских и восточных легионов. Септимий ни на что не отважится. На губах Юлиана заиграла улыбка. Этим вечером, пожалуй, можно устроить роскошный пир. В конце концов, он император Рима и может вести себя соответственно.

Юлиан поднялся с трона и спустился по мраморным ступеням, возвышавшим его над всеми, кто находился в приемном зале, а значит, и над всем миром. Сделав несколько шагов, он нахмурился и остановился. На ум пришло еще кое-что. Сенаторы не жаловали его и уж точно предпочли бы ему Клодия Альбина или Песценния Нигера.

Но в памяти с особой настойчивостью всплывало имя Севера.

Нет, Север будет сидеть спокойно.

– Септимий не отважится, – шепотом сказал Юлиан и тряхнул головой. – Нет, не отважится, – повторил он, словно событие, которого он страшился, становилось от этого менее вероятным.

XXIV. Рынок рабов

Дворец наместника, Карнунт, Верхняя Паннония Апрель 193 г.

Покинув квартал, предназначенный для военных, Каллидий зашагал по улицам Карнунта и вскоре дошел до городского амфитеатра – такое название он мысленно дал этому сооружению, чтобы отличать его от военного амфитеатра, предназначенного для легионеров. Он вмещал более десяти тысяч зрителей. Во всяком случае, так говорили кухонные рабы в новых покоях его хозяйки. Город явно был обширным и населенным: пятьдесят тысяч жителей, а может, и больше. Казалось удивительным, что он пребывает на границе империи, где все так непросто и в любой миг можно ждать нападения маркоманов, квадов или какого-нибудь еще германского племени, обитающего к северу от реки. Опасность была вполне ощутимой: всего лишь двадцать пять лет назад, в царствование божественного Марка Аврелия, маркоманы захватили всю провинцию и достигли Аквилеи на Адриатике. Великий император отогнал их прочь. Каллидий часто слышал разговоры об этом. Должно быть, это была славная война, но все закончилось чумой в Риме, принесенной легионерами из тех земель, где шли бои: видимо, именно там вспыхнула эта страшная болезнь. То были темные времена. Но сейчас его беспокоило не это.

– Здесь.

Легионер указал на незастроенное пространство перед амфитеатром. Каллидий кивнул. Конечно, Карнунт был большим городом, ведь в нем стоял Четырнадцатый легион «Близнецы».

– Да, точно здесь, – подтвердил другой солдат.

Каллидий вместе с полудюжиной сопровождавших его солдат устремился в ту сторону. На большом деревянном помосте были выставлены обнаженные люди, вокруг которых толпился народ. По обычаю, рабов, предназначенных на продажу, раздевали догола, чтобы покупатель мог тщательно изучить товар. Одежда могла скрывать телесные изъяны, неразвитые мышцы, рану или другой недостаток, способный повлиять на стоимость раба.

Атриенсий нахмурился: невольников насчитывалось куда больше, чем он себе представлял. Несмотря на мир с маркоманами, здесь можно было найти кого угодно, не только детей. Ребенок обходился дешевле, к тому же он был сыном рабов, рожденным в рабстве, и владелец мог продать его в любую минуту. Но на рынке предлагали также юношей, зрелых мужчин, женщин всех возрастов…

Каллидий добрался до той части рынка, где торговали детьми. Все они ежились – апрельский день здесь, на берегах Данубия, как обычно, выдался облачным и неласковым. Кое-кто кашлял. Каллидий шел мимо. Ему было нужно другое.

Легионеры глядели по сторонам – из чистого любопытства, ведь один только атриенсий супруги наместника знал, что́ следует купить. Они догадывались, что ему требуется редкий товар, поскольку Каллидий быстро шагал по проходам, бросая взгляды на рабов, но не останавливаясь ни перед одним.

Атриенсий начал отчаиваться. Женщин оказалось меньше, чем он надеялся, к тому же большинство были немолодыми – лет тридцати или больше. Хотя бы одна девушка, недавно родившая, с ребенком на руках! Но Каллидию такие не встречались. Возможно, матерей разлучали с детьми уже на рынке. Он решил внимательно осматривать груди женщин: у кормящей матери они должны быть большими, полными молока. Возвратиться домой с пустыми руками было немыслимо. Юлия Домна ясно об этом предупредила. Каллидий знал, что у господ родилась дочка и ей нужна кормилица. Если он ничего не отыщет, сестре госпожи придется самой кормить новорожденную. Но в знатных семействах Сирии это, по всей видимости, не было принято. Итак, задание следует выполнить во что бы то ни стало. И тут он увидел помост с обнаженными женщинами, среди которых было много молодых.

Каллидий остановился.

Затем подошел ближе.

К нему обратился мужчина лет тридцати, высокий, в одежде, которая, похоже, когда-то была военной.

– Что-нибудь приглянулось? – спросил он с некоторым высокомерием, видя, что перед ним человек низкого положения, раб в богатом семействе или вольноотпущенник. Правда, его сопровождали легионеры, а значит, он был послан сюда некоей высокопоставленной особой.

– Эти женщины, – ответил Каллидий.

– А!.. – улыбнулся работорговец. – Ищешь юную красотку для своего хозяина, так?

– Что я ищу – не твое дело, – с вызовом сказал Каллидий.

Торговец вызывал у него отвращение. С девушками плохо обращались, и они дрожали не только от холода, но и от недоедания. Но даже это не лишало их привлекательности: они были молоды и, по-видимому, находились в лапах этого животного не так долго. Каллидий обошел не один рынок рабов в Риме и других городах, разыскивая слуг для своих господ. Он знал, что хороший продавец всегда заботится о своих рабах: не только из сочувствия к ним, но и потому, что раба с привлекательной внешностью можно продать дороже. Этот надутый мерзавец был ко всему прочему нерасчетливым дельцом.

– Я не потерплю, чтобы вольноотпущенник или, хуже того, раб разговаривал со мной подобным образом, – заявил торговец. Резкие слова Каллидия явно вызвали у него презрение и досаду. – Убирайся отсюда, или я позову…

– Кого ты позовешь? – спросил Каллидий, не глядя на него.

Он сделал еще несколько шагов к помосту, чтобы лучше видеть обнаженных девушек. У одной или двух груди были достаточно объемистыми, но, чтобы узнать больше, следовало до них дотронуться.

– Я могу сделать так, что тебя выгонят с рынка, не будь я Турдитан! Мне знакомы солдаты, следящие за порядком здесь и на границе. И плевать на твоих легионеров. Вряд ли они станут задирать своих товарищей из-за