И, посмеиваясь, изредка оглядываясь, он направился к деревне.

Они весь вечер просидели возле реки. Мало разговаривали. Так, изредка что-нибудь скажут – и опять замолчали. Взглянут друг на друга и торопливо отводят взгляды, сразу начинают что-то рассматривать на реке или в тёмном небе. Невольно заденут и сразу краснеют. Ладно, темно и не видно. Катюшка едва слышно напевала. Медленные песни, тягучие и долгие. А потом поднялась. Домой пора. И Борис пошёл провожать её. Уж темно было на улице. Тусклый свет в окнах домов, а фонарей не было на улице. Изредка протарахтит какой-нибудь деревенский лихач на мотоцикле – и опять тишина. Хотя какая тишина… Откуда-то доносились голоса, где-то мукнула корова, ведро звякнуло. Заскрипела дверь, мелькнул свет, освещая старика, и опять темень, лишь огонёк папироски мелькал в ночи, да редко доносился натужный кашель. Загавкала собака. Кинулась на забор, но тут же смолкла от грозного окрика хозяина. Добрались до дома. Борис хотел было остановить Катюшку, чтобы немного посидеть на лавке, но она качнула головой и прошмыгнула в калитку. Шепнула, что мать будет ругать, если заметит, и, мелькнув светлым платьицем, взбежала на крыльцо и хлопнула дверью. Борис постоял возле двора, всё пытался рассмотреть за задёрнутыми занавесками Катюшку, но мелькали тени, в сенях скрипела дверь, а потом щёлкнули выключателем, и стало темно. Борис ещё немного постоял, а потом отправился домой…

И вечером следующего дня Борис специально затянул агронома на обрыв, чтобы немного посидеть, и, встретив там Катюшку, у него зажгло в груди, аж дыхание перехватило, когда заметил, что у неё тоже вспыхнули глаза, она заулыбалась, увидев его, и тут же нахмурилась, опустила голову и принялась напевать тягучие и долгие песни. И снова Василь Макарыч, немного посидев, поднялся, взглянул на примолкших ребят, усмехнулся и ушёл, оставив их одних. А на следующий день сказал Борису, что за Катюшкой увивается деревенский парень, Серёжка Торопов. Давно уговаривает, чтобы замуж за него вышла. Золотые горы обещает. А Катюшкина мать спит и видит, чтобы дочку отдать за него. Женишок-то богатенький! Торопов настырный, что в башку вбил, своего добьётся любым путём. Всем хвастался, что по осени вернётся с заработков, и тогда Катька не устоит перед большими деньжищами, а он сватов зашлёт… И говорил, будто ни одна девка перед ним не устояла, и Катьку обломает. Никуда от него не денется. А потом агроном сказал, гляди, Борька, уведут из-под носа Катюшку, если зазеваешься. Больно уж девка хорошая, но слишком тихая. И заступиться за неё некому. Но Борис отмахнулся…

После работы Борис торопился к Катюшке. Радовался, когда она появлялась, а потом они уходили к реке или поднимались на холмы, присаживались возле берёзок и разговаривали. Почему-то про любовь не говорили. А может, понимали, что не нужно ничего говорить, они чувствовали, что должны быть вместе. Оба не могли дождаться, когда закончится день, и они опять встретятся и снова будут до первых петухов сидеть на обрыве. Будут смотреть на ночную реку или звёздное небо, шёпотом разговаривать, мечтать и строить планы на жизнь, а потом Катюшка едва слышно начнёт петь свои тягучие и долгие песни, а он будет сидеть рядом и слушать её, стараясь понять, о чём она поёт…

И Борис мчался домой, чтобы наскоро перекусив, снова бежать к своей Катюшке. Некоторые в деревне радовались, замечая ребят возле реки или на холмах, а другие пожимали плечами, не верили, что Борька женится на ней, потому что у городских одно на уме, чтобы поматросить и бросить. И Катюшкина мать хмурилась. Борису ничего не говорила, а вот Катюшке прохода не давала. Выговаривала: «Ты, Катька, дура набитая, что связалась с городским. У них один ветер в голове, а для жизни нужен хозяйственный мужик, ну, к примеру, как Ванька Антонов или Серёжка Торопов, которые хоть сейчас готовы взять тебя замуж. Будешь, как сыр в масле кататься, потому что у них и куры, и гуси, и овцы, и свиней по десятку, а может и поболее, да башмаки с коровами. Ну и что, что были женатые? Бабы дуры попадали, а вот умная быстро бы таких мужиков к рукам прибрала и барыней зажила. А вот городские парни – это гады и сволочи. Только умеют что языком трепать да девок портить. Приедут, вскружат головы девчонкам, ладно, если не обрюхатят, а ежели случится такое, кому нужна будешь с пузом-то, вот как у меня получилось. Поверила залётному, всё стишки читал мне, на руках обещал носить, а родила тебя – его ищи-свищи. Сбежал и адреса не оставил. У городских парней столько баб, как грязи весной. В три ряда – выбирай любую, а ты, дурочка, поверила ему. Гляди, пожалеешь, как я пожалела, будешь локти кусать, да поздно…»

Летним вечером, когда Борис вернулся с работы, прибежала почтальонша и сунула телеграмму, чтобы срочно возвращался. Мать в больнице. Родни не было. Вдвоём с матерью жили. Нужно возвращаться, но здесь остаётся Катюшка. И сколько он пробудет в городе, Борис не знал. В тот вечер, когда получил телеграмму, они долго просидели на обрыве. Катюшка плакала, а он успокаивал. Говорил, когда мать поправится, он обязательно приедет за ней и заберёт в город. Катюшка кивала головой, слушала его, прижимаясь к плечу, и снова начинала плакать и твердить, что они разлучаются навсегда, потом обняла его и прижалась крепко, словно боялась, что уйдёт…

Утром, едва стало светать, Борис проводил Катюшку до дома. Всё обещал, что вернётся и заберёт её. Катюшка долго молчала, смотрела на него и кивала, словно соглашалась, а потом хмурилась и отстранялась, но чуть погодя снова прижималась и всё глядела и глядела, словно запоминала каждую чёрточку, а может, что-то сказать хотела, да не решалась. Обняла его, прижалась к нему, как там, на обрыве, застыла, а потом оттолкнула, медленно прошла по двору и захлопнула дверь. Борис взглянул на часы и заторопился, скоро поезд подойдёт. Сказал бабке Нине, что поедет налегке, а вещи оставит, потому что вернётся за Катюшкой, сунул в карман деньги и помчался на станцию.

Мать долго болела. Осень наступила. Начались занятия. Вернувшись с работы, Борис бежал в техникум, а потом мчался в больницу, где подолгу сидел с матерью, вспоминал деревню, рассказывал про Василь Макарыча и Катюшку и говорил, что привезёт её – и они будут вместе жить. Мать радовалась. Радовалась за сына, что наконец-то решил