Разговор шёл о делах. Керр попытался шутливо заметить:

– Хоть я и не выгляжу честным человеком, но на самом деле именно таким являюсь.

Советский нарком смотрел на него спокойно и серьёзно.

– Видимо, господин посол хочет, чтобы я говорил ему комплименты. Боюсь, что на это я не способен. Я их вообще говорю очень редко.

Это был щелчок по носу. И в дневнике Керр написал: «Со Сталиным у нас гармония: каждый видит мошенничество другого. Мы посмеиваемся друг над другом, особенно в присутствии его гувернантки – этого „сапога“ Молотова».

Послы вернулись в Куйбышев. Сводки Советского информбюро становились всё тревожнее. Еженедельный журнал «Британский союзник», который не без помощи Керра стал выходить здесь на русском языке, теперь расхватывали во всех посольствах.

Ещё раз в то лето Керр вылетал в Москву по вызову Наркомата иностранных дел СССР. Здание находилось на Кузнецком мосту, но теперь в нём было не так многолюдно – там оставались хозяйственный отдел, часть архива, столовая и ещё кое-какие службы. В Куйбышеве ему было уже как-то привычнее: общение с коллегами, вкусная еда, качественные спиртные напитки, здание в стиле итальянского ренессанса, старинная мебель, вечерние массажи…

Лето выдалось сухим и жарким. Стояли душные дни, и Арчибальд с огромным удовольствием выезжал по вечерам на берег Волги, плавал, загорал, читал своего любимого Марселя Пруста. Там собирались дипломаты со своими семьями. Там, если и обсуждали ситуацию на фронте, первым делом спрашивали друг у друга: «Сводку слушали? Держится Сталинград?»

Однажды кто-то из группы отдыхающих на берегу по-немецки процитировал Гитлера: «Вот убедительный пример слабости большевистской системы: эти кремлёвские дикари годами не могут освоить производство зубных щёток. И я полностью уверен в том, что им никогда не наладить конвейерный выпуск танков!»

Керр увидел, что все с некоторым удивлением посмотрели на того, кто это повторил. Спорить с ним никто не стал, но как-то даже отодвинулись от него. Арчи тоже отошёл, стал бродить вдоль берега. Ему было грустно. Уже много месяцев Керр ничего не знал о жене, она не отвечала на его письма.

Осень пришла со своими золотистыми красками. Потом неожиданно, за ночь выпал первый снег. Камин в посольстве растапливался каждый вечер. Всё затихло, замерло. Казалось, что весь мир ждёт, куда качнётся маятник в яростном противостоянии двух гигантов, схлестнувшихся в смертельной схватке.

Вечером шестого ноября его позвал адмирал Стэндли – слушать по радио доклад Сталина, посвященный двадцать пятой годовщине революции в Советском Союзе:

– Это прямая трансляция, так что везите своего переводчика…

Голос хозяина Кремля звучал глухо. Но странное дело, Керр не услышал в его модуляциях никакой тревоги. Доклад скорее походил на лекцию академика перед студентами-первокурсниками – просто, доступно и логично.

– Это была труднейшая и сложнейшая организационная работа большого масштаба, – говорил Сталин. – Но нам удалось преодолеть все трудности первого года войны. И теперь наши заводы снабжают Красную Армию необходимым вооружением, а колхозы и совхозы также честно и аккуратно снабжают население и армию продовольствием, а промышленность – сырьём. Наша страна никогда ещё не имела такого крепкого и организованного тыла. В результате всей этой сложной организаторской и строительной работы преобразилась не только наша страна, но и сами люди в тылу…

Дальше советский лидер говорил о ситуации на фронте. Когда он назвал планы Гитлера взять Сталинград в конце июля, а в Куйбышев войти пятнадцатого августа, Керр и Стэндли молча переглянулись. И что бы тогда они, послы двух великих держав, слушали вместо симфонии Шостаковича?

Словно услышав этот немой вопрос, советский вождь заговорил о втором фронте.

– Отсутствие второго фронта в Европе дало возможность немецко-фашистским захватчикам бросить против Красной Армии все свободные резервы и создать большой перевес своих сил на юго-западном направлении. Сегодня против нас стоит вдвое больше, – Сталин повторил с усилением, – вдвое больше войск, чем в первую мировую войну. Немцев в уходящем году спасло отсутствие второго фронта. Если б он был, Гитлер сегодня стоял бы перед своей катастрофой…

Интересно, что Керр не услышал никаких просительных нот в этой праздничной речи. Хрипловатый голос не дрожал, Сталин был на сто процентов уверен в своей правоте. Арчибальд вдруг подумал: «А ведь он знает, что второго фронта не будет ни сейчас, ни в сорок третьем году! Он разгадал все наши игры!»

– Будет ли всё же второй фронт в Европе? – Сталин словно сам с собой разговаривал. – Да, будет. Рано или поздно, но будет. И он будет, прежде всего, потому, что нужен нашим союзникам не меньше, чем нам. Отсутствие второго фронта против фашистской Германии может кончиться плохо для всех свободолюбивых стран, в том числе для самих союзников…

Оба посла внимательно прислушивались к каждому слову советского премьера. И от внимания обоих не ускользнуло, что антигитлеровский союз оратор назвал «англо-советско-американской коалицией». Именно в таком порядке: один союзник – первый, второй – в конце.

Почти часовая речь заканчивалась. Сталин перешёл к основным задачам:

– Людоед Гитлер говорит: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться». Кажется, ясно, хотя и глуповато. У нас нет такой задачи, чтобы уничтожить Германию, ибо любой грамотный человек поймёт, что это невозможно, как невозможно это и в отношении российского государства. Но уничтожить фашистскую армию, «новый порядок» в Европе – можно и должно. Хочу повторить: Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ и Германия остаются…

Такая постановка вопроса была для обоих послов удивительна. Они снова молча переглянулись: «Похоже, русские действительно выиграют в этой войне, раз они так уверены в будущей победе».

В мире многое начало меняться. Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом уже через два дня закончилось окружением колоссальной группировки фашистских войск, и началось её планомерное уничтожение. Это было главной новостью.

Американский посол Уильям Стэндли пригласил Керра на ужин по поводу своего семидесятилетия. Когда гости разошлись, юбиляр решил поделиться с Керром сверхсекретной информацией. Придвинувшись к самому уху соседа, он прошептал:

– Наши учёные из Чикагского университета впервые показали контролируемую ядерную реакцию.

Адмирала переполняла гордость за свою страну.

– Арчи, мы будем самыми сильными в мире! Ни у кого нет, и долго ещё не будет такого мощного оружия!

Керр от души поздравил коллегу. Хотя у него были все основания не согласиться с американцем.

Глава 7

Время «золотой молодёжи»

Керр страстно мечтал об отпуске. «Прошло почти пять лет с тех пор, как я в последний раз дышал своим родным воздухом и имел счастливую возможность говорить с близкими мне людьми…» И мечта его, наконец, исполнилась. Рождество